Теперь же, осматривая выстроенные в ровную шеренгу пятиэтажные панельные дома, истерзанные временем и перестрелками прошлого, с новыми магазинчиками, парикмахерскими и приличными кафе и даже банковским отделением – учреждением, которому в первую очередь пришел бы конец здесь тридцать лет назад, Эрик все больше задавался вопросами о том, что же случилось с его родителями такого, отчего они предпочли выйти за грань нормальной жизни и обречь себя на гибель от зависимости. Зависимость, которая помогала им уйти от реальности, забыться невменяемым сном и, наплевав на нравственные принципы общества, отдать ей верность до смерти.

Эрик точно старел. Потому что никогда еще его не посещала жалость к родителям-алкоголикам, избивавшим сына до полусмерти.

А может, причина была совсем в другом. Нина часто уходила в мир фантазий, разумеется, отличный от того, куда уходили его родители при каждом запое, но вот причина у них могла быть схожей. Не только во время припадков, но и в обычных состояниях, Нина что-то искала в невидимом мире, слушала, наблюдала, изучала образы, пытаясь ответить на собственные вопросы, и Эрику дико хотелось узнать ее вопросы. Чего ей не хватает? Или кого? Какая неполноценность заставляет ее искать ответы в нереальном мире?

Роберт и Рудольф вышли из машин, в которых уже заждались друга, и подошли к нему на крыльцо. Эрик медленно закурил сигарету, и поймал себя на мысли, что он настолько измотан, что даже забыл сегодня покурить. Будто сигареты были какой-то пилюлей, которую необходимо принимать ежедневно.

– Эрик, какой у нас план? – спросил Рудольф.

Эрик глубоко затянулся, закрыв глаза, и выдохнул дым через нос. Почти трое суток без сна, наконец, начали действовать на организм в физиологическом аспекте. Мышление Эрика стало заторможенным, и он практически вынужден был сначала ответить на вопросы вроде «кто он?, где?, когда и как здесь оказался?», прежде, чем отвечать на столь сложные вопросы Рудольфа.

– Свяжитесь с Амелией, пусть возвращается в свой район. Отправь с ней Марселя с полусотней бойцов. Пусть следят за обстановкой и возьмут район под такой контроль, словно там объявлено военное положение, мать их! – устало ответил Эрик.

Никотин впрыснул в кровь немного своей ярости, снабдив Эрика энергией, которой, совершенно точно, хватит ненадолго.

– Я позвоню ей, – сказал Рудольф.

– И нам необходимо обзавестись друзьями на севере, – чуть менее энергично продолжил Эрик.

– Где именно?

– Ольстер.

Роберт присвистнул, Рудольф выпучил глаза.

– Так далеко у нас никого нет, – обреченно выдохнул Роберт.

– Значит, надо найти, – спокойно ответил Эрик. – Пока не поймем, кто такой этот Томас ван дер Мейер, ни черта у нас не выйдет. Чую, он любит играть в прятки. Скорее всего, руководит всегда через посредников, вроде Карима, потому ему удается так долго оставаться в тени. Я больше, чем уверен, что и наши доблестные правоохранители ничего не знают о нем.

– Если это так, то мы понятия не имеем, кто ему друг, а кто враг. Мы словно слепые кролики на солнце, куда ни подайся, можем наткнуться на волка, – сказал Рудольф.

– Потому нам и нужен стопроцентный друг в северных краях.

– Виктор Хаммель с севера, – бросил Роберт.

И тут же получил в ответ разъяренный взгляд Эрика. Ну, а что еще тут сказать? Виктор Хаммель – идеальный кандидат! Он тоже с севера, лично знает Томаса, скорее всего, дружба их насчитывает много лет. Зачем лезть так далеко в неизведанные края, когда тот, кто им нужен, находится практически в центре города?

– Если ты еще раз произнесешь его имя, я тебя убью! – злостно ответил Эрик.

Мужчины громко вздохнули и переглянулись за спиной босса, мол, заговор остается в силе.

– Виктор – не жилец. И я позабочусь об этом, – ответил Эрик и выбросил сигарету в урну, попав в нее с пяти метров.

Они разбрелись по машинам, и вскоре джипы разъехались по разным сторонам.

Эрик понимал, что план его не идеальный, и Роберт прав: Виктор Хаммель – простое решение, которое находится прямо под рукой. Прими его и сэкономишь массу проблем и времени, ведь получишь союзника, который знаком с Томасом непосредственно, а значит, может раскрыть многие тайны относительно этой загадочной фигуры.

Но, во-первых, Эрик не любил простые решения. Они словно изначально объявляли во всеуслышание о подвохе, таящемся за их спинами. А во-вторых, и Эрику было нелегко признать это, он не желал отдавать Нину в пользование другому, пусть даже на один вечер, на один час. Она – его регалия, и пользоваться ею, как бы грубо это ни звучало, имел право только Эрик. Никто другой. Даже никто из его друзей.

Эрик пытался объяснить столь откровенное чувство собственничества по отношению к Нине практическими причинами и пользой для бизнеса. Ведь для того он и нанимал ее: она должна находить слабые места, анализировать обстановку, выявлять угрозы, координируя тем самым действия компании. Вот только Эрик не мог не заметить, что ровно столько, сколько она делает для компании, она делает и лично для Эрика. И вопросы, на которые он требует от нее ответы, зачастую касаются его самого, а не бизнеса. Так что это объяснение не совсем годилось. Все больше Эрик приходил к выводу, что ему пора перестать обманывать себя и признать, что его желание запереть Нину в комнате с единственным ключом от замка, который будет в его руках, позволяя лишь ему навещать узницу, диктовалось далеко не заботой о бизнесе. Это была чистейшей воды ревность.

Представить Нину с Виктором наедине отдавалось такой жгучей болью в сердце, что он готов был часами колотить боксерскую грушу, лишь бы заглушить ее. Эта ревность заставляла стискивать зубы до хруста, щипать кожу на руках до костей и рычать, точно озверевший лев, только бы справиться с неконтролируемым бешенством, яростно мечущимся в груди.

Нина принадлежит ему и только ему!

***

Нина оторвалась от чтения очередной книги по психологии, которыми ее завалила Мия, уверенная, что Нине необходимо поднять уровень академических знаний по шизофрении. Будто Нина и без этого не знала о своих проблемах. В каждой книге говорилось об одном и том же: причины шизофрении сводятся к нарушению нейробиологических механизмов в мозгу, зачастую обусловленных генетической предрасположенностью. Но ни в одной в одной из книг не было указано, что вместе с заболеванием пациенты наделяются способностями к мыслечтению и предсказыванию будущего. Хотя Мия обещала и по этому вопросу снабдить научной литературой.

Нина слушала, как открылась входная дверь, шаги простучали по коридору, и в гостиной показался Эрик. Кажется, с сегодняшней напряженной для Нины ночи, после которой она очнулась, проспав двенадцать часов, прошла целая вечность. Вот только Нина чувствовала себя хорошо и даже бодро, а Эрик, словно постарел на десять лет.

Трехдневная щетина, грязные волосы, синева под глазами и неприятный запашок с костюма, смешавший в себе табак, бурбон, пот и грязь, били тревогу в колокол: «Кто-нибудь, вырубите этого психа!».