– Ну тебя только не хватало…

Белоснежка пискнула. Привстала на задних лапках, сделала пируэт. На языке крысиных танцев – один из вопросительных паттернов. Полуутвердительная модальность. В переводе на человеческий: “Разрешите действовать?”

– Ну куда ты лезешь, блондиночка?

Белоснежка пискнула и мотнула мордой за угол дома. Туда, куда и двигались, пока не пришлось залечь, прячась от дюжины баскеров, отправившихся бегать по грязи.

– Нет. Ты слишком заметная, красавица. – Белая шерстка молочно светлела в темноте. – Держись в кильватере. Назад!

Белоснежка скуксилась, но послушно отступила.

– Ушастик, вперед.

Ушастик, прижимаясь к стене, засеменил вперед, скрылся за углом. Подождем…

Стас поворочался в мокрой грязи. Холодно… Но надо потерпеть.

По территории могут гулять и улизнувшие с муштры баскеры, и отошедшие перекурить дрессировщики.

Или собаки, охраняющие территорию днем. Или еще какие-то твари. Мало их здесь, что ли, – на ферме по разведению генетических уродцев да еще с зоопарком для отвода глаз?

Наверняка там много обычных, не модифицированных

диких животных.

Четыре года назад, на старой ферме, была целая свора зверья для отвода глаз, если вдруг нагрянут ребята из КГБ. Даже слон был свой. Милая такая девочка, больше всего напоминавшая…

Из-за угла вынырнул Ушастик. Привстал на задних лапах, пируэт. “Все чисто”. Стас оглянулся. – Двое. Угол! Угол! Смотреть!

В переводе на обычный русский – обойти здание, дойти до следующего угла и вести там наблюдение.

Две крысы шмыгнули за угол, Стас поднялся. Вымокший в грязи плащ чавкал, как беззубый старушечий рот, полный слюны и ирисок, лип к телу.

Стас обошел угол. Вот и ворота гаража. Черт возьми… Слишком большие. И, что еще хуже, никакого внешнего выключателя-подъемника. Только глазок для инфракрасного пульта.

В принципе, все верно… Минимальные правила безопасности. Можно, конечно, попытаться подобрать код. У ручного сканера, болтавшегося в рюкзаке за спиной среди прочей спецтехники, есть такая функция. Но что если мо­тор, открывающий ворота, посылает сигнал на пульт охраны? И охранник заметит, что кто-то открыл ворота?

Да еще снаружи. При том, что никакая машина на ферму не въезжала… Нет, так не пойдет.

Значит, придется ручками. Стас нагнулся, подцепил ребристые ворота под самый низ – только для пальцев и зазор, и то толком не ухватиться – и дернул вверх. Ворота чуть поднялись, сантиметров на пять, и спружинили вниз.

– М-мать!

Стас отдернул руку – пальцы чуть не отдавило.

Встал поудобнее, подцепил ворота, напрягся… Ворота медленно пошли вверх. Пять сантиметров, еще немного… Все. Стас мычал от натуги, но ворота дальше не поддавались. Щель сантиметров в восемь и все. Мало.

Стас отпустил ворота. С глухим стуком они упали до невидимых стопоров, спрятавшихся где-то за накладками направляющих.

Ладно. Черт с вами. Если гора не идет к Магомету…

– Лейтенант, всех сюда!

Вокруг запищало, у ног появилась одна крыса, вторая… Из темноты выныривали все новые серые тельца. А вон и Рыжик с Белоснежкой. Тридцать бойцов Арни – один взвод, и еще пятерка личной гвардии.

– Строиться!

Стас снял рюкзак с аппаратурой, поставил его на землю. Опять взялся за ворота, потянул вверх и прошипел:

– Повторять!

Семь десятков лапок повторили движение.

Хоть крысы и небольшие, чуть крупнее средней кошки, но куда сильнее. Килограмм десять каждая может выжать. А если помножить на три дюжины… Ворота неохотно, но пошли вверх.

– Держать!

Стас упал в грязь, прополз под воротами. Вытянул сквозь щель рюкзак, поднялся и взялся за низ ворот.

– Отпустить! Сюда!

Ворота ощутимо ушли вниз – одному их было не удержать на прежней высоте. Но щель сантиметров в восемь осталась. А крысам этого хватит.

Вот уже и личная гвардия перебралась внутрь, дальше проскакивали в щель крысы Арни…

– Взводный! Все?

Взводный подскочил к ноге, привстал на задних лапах и с силой упал на передние, звонко цокнув коготками по бетону.

– Хорошо…

Стас отпустил ворота. Отсветы с улицы отрезало. Гараж накрыло темнотой.

Не беда. Тепловизор на глаза, включить, оглядеться…

Ага. Вот и то, что нужно. Граф всегда любил чистоту и, как мог, приучал к этому своих ратников. Не самая плохая причуда, верно?

Стас прошел в угол, на ходу подцепил пульт управления мойкой, свисавший с потолка на шнуре. Сошел на помы-вочную площадку, закутался в roiaiu и включил воду.

Холодные струи ударили больно. Напор такой, что даже через кевлариновый плащ пробивали. А через мгновение, когда струи выбили тепло из плаща, стало обжигающе холодно.

Стас зашипел, но терпел. Тут уж никуда не деться. Надо терпеть – если хочешь незаметно добраться до секвенсора…

* * *

Главная лаборатория оказалась на третьем этаже, в углу.

В коридорах между гаражом и этим углом остались три весьма нервирующих места: мощные раздвижные двери для полной блокировки коридоров. Сейчас они были открыты – виднелись лишь стальные выступы на стенах коридоров и полосы на полу и потолке, похожие на одинокие шпалы. Но если поднимется тревога и они закроются… оставив по эту сторону, отрезав от гаража и выхода…

Ладно, не надо нам таких фантазий.

Пока реальность слаще.

Добрались? Добрались. Вот и приветствие.

На металлической, почти сейфовой двери, ведущей в комнату с секвенсором, висел старый добрый Господин Непонятно Кто: комок искусственного пуха, из-под него выглядывает плоская, из картона, утрированная лапка-ступня. Через тепловизор Господин Непонятно Кто едва-едва красноватый, почти черный, как и сама дверь, потому что холодный. А вообще-то он, наверно, зеленый.

По крайней мере, четыре года назад, на двери в ту лабораторию, на старой ферме, был зеленым.

Из-под лапки, как и тогда, свисает ленточка. Тепловизор не лампа, и что на ленточке – не понять, она и сама-то едва заметна на фоне такой же тускло-красноватой двери. Но есть такой фокус…

Стас стянул с левой руки кевлариновую перчатку, тыльной стороной ладони прижал ленточку к двери. Подержал так, убрал руку.

Ленточка, как и кусок двери за ней, стала ярко-желтой – нагрелась. Теперь быстро остывала. Неравномерно. Черная краска остывает быстрее, белый фон дольше… На желтеющей ленточке выступили красноватые буквы.