Вдруг он его нашел и они сцепились? Позаботился бы о брате, чай не чужие, одной крови?

– Сидит твой Киря, где-нибудь в кабаке, пьет водку с горя,– сказал Анатолий. – Утром появится, жив, здоров и нос в табаке…

– Значит, ты знаешь, где он? С кем? Почему ты не с ним?

– Он меня не приглашал. Я – не штатный телохранитель. Тебя вот охранял и на бобах остался. Могла бы меня по-женски, иногда, поблагодарить, приласкать по-родственному, тебя не убудет. С меня довольно, кончилась благотворительность. Поищите другую мать Терезу.

– Тогда хоть позвони в милицию. Он же твой брат, – взывала Вера к родственным чувствам.

– Он твой муж, сама и звони. Хотя милицию он не шибко жалует, – напомнил Харчев. – Чтоб я потом не оказался крайним.

Вера, спустя двадцать минут, собралась с духом и позвонила по 02. Представилась дежурному, назвала адрес и номер телефона.

– Мой муж, Харчев Кирилл Максимович, до сих пор не возвратился домой,– сообщила она.

– Сколько времени отсутствует?

– Почти семнадцать часов,– прикинула она в уме.

– Ну, гражданка, некоторые мужья на несколько суток и даже недель бросают своих жен, а потом возвращаются утомленные любовью и солнцем, – сказал дежурный. – У Харчева есть знакомая женщина?

–Не-е, не знаю,– опешила Вера и мигом собралась с мыслями.– Здесь понимаете, особая ситуация, стечение обстоятельств.

– Если так, то я вас слушаю, – настроился на деловой лад капитан милиции. Вера подробно изложила суть происшествия, о поджоге киоска и решении супруга самостоятельно разыскать злодея.

– После случившегося ему не до красоток,– согласился офицер.– Я поручу дежурному наряду начать поиск, хотя по факту исчезновения людей мы, согласно инструкции, начинаем действия, спустя трое суток. Но для вас делаю исключение.

– Благодарю за чуткость и понимание, – сказала она.

– Назовите приметы вашего мужа, возраст, рост, цвет волос, во что был одет? Если до утра он не появится, то принесите в отдел его фотографию и свое заявление, – велел капитан. Женщина сбивчиво сообщила приметы, в том числе родинку на левой ключице. Дежурный офицер записал и направил ориентировки сотрудникам.

Вера до утра не сомкнула глаз, с тревогой и надеждой взирая на безмолвный телефон. «Неужто у Кирилла появилась любовница, и он предпочел провести с ней ночь? – терялась она в предположениях. – А если вдруг попал в больницу, то уже бы сообщили».

Лишь под утро, когда ее сморил сон, раздался резкий звонок. Не поняв, она метнулась к входной двери, затем к телефонному аппарату..

– Вера Семеновна? – узнала она голос капитана.

– Да,– ответила с затаенной тревогой.

– В восемь часов будьте в милиции, у следователя майора Бояркина, – велел дежурный.– Принесите фотографию своего супруга.

– Что с ним?!– воскликнула она с учащенным стуком сердца.

– Следователь вам подробно сообщит, – сухо ответил прежде словоохотливый офицер и послышались короткие гудки. Вера замерла с трубкой в руке.

«Почему сразу к следователю? – недоумевала женщина.– Или что-то произошло с Кириллом, или у них такая процедура рассмотрения заявлений. Но я еще заявление не писала?»

Она взглянула на часы: 7.23. Вынула из семейного альбома фотографию Кирилла. Кое-как наспех привела себя в порядок, слегка припудрив лицо, подвела помадой губы. Перед уходом разбудила Анжелу.

– Никуда не отлучайся, сиди на телефоне и не занимай его разговорами с подружками. Отец должен позвонить, – велела мать. – Меня пригласили в милицию, к следователю Бояркину.

–А что, папа дома не ночевал? – протерла дочь глаза, разметав на постели красивое гибкое, как у пантеры, тело.– Ну, дает отец … Дон Жуан. Верно говорят, бес в ребро, седина – в бороду .

–Замолчи, глупая. Не смей осуждать родителей. Его может быть…– Вера уткнулась лицом в ладони и чтобы не расплакаться поспешно вышла из квартиры, оставив Анжелу с застывшими на губах вопросами и тусклым блеском в заспанных глазах.

10

Харчеву пригласили в кабинет. За столом сидел высокий русоволосый мужчина в звании майора милиции. У стены – человек в штатском.

– Здравствуйте. Я – Вера Семеновна Харчева,– произнесла она, почувствовав себя неуютно в казенной обстановке.

– Здравствуйте, – ответил следователь.– Присядьте, пожалуйста. Я – следователь Денис Евсеевич, а это мой коллега оперуполномоченный угрозыска старший лейтенант Грицак Валентин Павлович.

Она взглянула на темноволосого мужчину с черными, как смоль усами. Он кивком головы приветствовал ее.

– Вы принесли фотографию мужа? – спросил майор.

– Да, – она расстегнула “молнию” сумочки и падала снимок. Следователь внимательно его изучил фото и передал Грицаку. С полуслова поняв друг друга, обменялись взглядами.

– Вера Семеновна, вы взрослый человек, – произнес офицер.– Понимает, что в этой жизни всякое случается…

– Что с Кириллом?– обратила она к нему свой взор.– Только ради Бога не молчите? После того, как сожгли киоск, я готова ко всему.

– Он убит выстрелом из пистолета Макарова.

– Какого Макарова? У нас нет знакомых с такой фамилией, – не поняла женщина, безвольно уронив руки на колени.

– Макаров, конструктор оружия,– зачем-то пояснил Бояркин, а Грицак поднес стакан воды. Харчева сделала несколько глотков. Он предусмотрительно придержал стакан в ее дрожащих руках. Они подождали, когда женщина придет в себя.

– Вас отвезут в морг на опознание. Ошибки быть не может – это человек, изображенный на фотографии, – сказал майор.– Но прежде в интересах следствия мы обязаны, несмотря на ваше состояние, задать несколько вопросов. Возможно, удастся выйти ни след преступника и изобличить его. Скажите, Кириллу Максимовичу кто-нибудь открыто или по телефону угрожал?

– Полторы недели назад вечером к киоску подошел коротко остриженный мужчина, лет тридцати, – ответила она.– Он обвинил меня в том, что я сбиваю цены на товары и потребовал штраф в двести долларов. К счастью, муж Кирилл и его младший брат Анатолий находились поблизости и вмешались. Он отступил, но пригрозил разобраться. Это, наверное, он спалил киоск? Ох, чувствовала я, что из этого проклятого бизнеса ничего путного не получится?

– Вы запомнили его приметы? Могли бы при встрече опознать? – поинтересовался майор.

– Могла бы. До сих пор помню его наглую ухмылку.

– Валентин, достань-ка нашу коллекцию «знаменитостей»,– велел он Грицаку и тот подал с полки пухлую папку. Бояркин развязал тесемки. Рассыпал на поверхности приставного стола десятка четыре фотографий. Угрюмые мужские лица, настороженно-подозрительные взгляды, злоба, безысходность и равнодушие.

– Вот они – “гордость и краса”, артисты криминальных дел. Поглядите внимательно, нет ли среди них вашего обидчика.