– В этом не было необходимости, – спокойно пояснил Винценц. Сомнительное оправдание, если честно.

– Не было необходимости?! – возмущённо воскликнула я.

– Конечно, не было. – Винценц оттолкнулся от стены. – Я же только что это придумал, просто для того, чтобы припугнуть Ханну Рудерер. Иногда это лучшая стратегия в критической ситуации. Она никогда не подводит. Готов поспорить, они вернутся уже через несколько минут. Твой дорогой батюшка хоть и делает вид, что не верит нам и знать ничего не желает, но за тебя очень беспокоится. Он не допустит, чтобы с тобой что-то случилось. Наверняка сейчас он на коленях умоляет Ханну Рудерер… О, надо же, всё произошло даже быстрее, чем я думал.

И точно! Не успел ещё Винценц договорить, как дверь нашей квартиры снова распахнулась. Первым вошёл папа и по-джентльменски придержал дверь для Ханны.

Она, как розовая молния, влетела в прихожую.

– Можете радоваться, что я по натуре человек отходчивый и долго зла не держу, – тут же перешла она к сути дела. – Даже если это действительно какой-то дикий розыгрыш! А если ты, – она кивнула на Винценца, – действительно антагонист из моих романов, ты легко сможешь ответить на вопросы о себе! Понятия не имею, откуда ты знаешь подробности, которые перечислил мне до этого… Возможно, это чистое везение. Наверное, я говорила об этом на одной из встреч со своими поклонниками, просто уже забыла. Да и на фанатских форумах эту информацию найти не трудно! Кроме того, Корнелиус, вероятно, окажется прав, и эта родинка у тебя на шее – очередное нелепое совпадение. Итак, когда родился Винценц Брендфейр? – Она небрежно бросила пальто прямо на пол и, скрестив руки на груди, сурово воззрилась на Винца. В этот момент она была похожа на строгую учительницу.

– Мой день рождения где-то около пятнадцатого декабря тысяча восемьсот шестьдесят четвёртого года, а точно это неизвестно, – ответил он. – В конце концов, я же подкидыш. Разве на фанатских форумах нет этой информации? В таком случае не такие уж они и фанаты.

Ханна поморщилась.

– Ну ладно. Возможно, это слишком лёгкий вопрос. А что насчёт его любимой еды?

– Булочки, но только если их пекла славная мисс Фицджеральд. Только она может приготовить такой замечательный апельсиновый джем. А уж топлёные сливки!

Ханна и бровью не повела.

– Что случилось в двенадцатый день рождения Фила?

Винценц неожиданно помрачнел.

– Что за вопрос такой?

– Вопрос, на который надо ответить. Ну так что? – Ханна оставалась невозмутимой. – Что, совсем ничего не приходит в голову? А вот настоящий Винценц Брендфейр знал бы, что я имею в виду.

– И я знаю, что ты имеешь в виду! – прорычал Винценц.

– Тогда отвечай на вопрос.

– Это был несчастный случай!

– А вот и неверно, – возразила Ханна. – Это был коварный план Винценца. Тогда впервые раскрылся его злой характер! То, как он поступил с Филом в его же день рождения…

– Всё не так! – У Винценца на лбу выступили бисеринки пота. – Ты же совершенно не продумала этот момент. Фил сам решил залезть в ту проклятущую бочку. Он решил, что будет весело скатиться в ней вниз по склону холма, и сам попросил, чтобы я его подтолкнул. Мне тогда было всего десять! По-твоему, я мог рассчитать расстояние до того дерева? Я мог предвидеть, что всё так случится? А кого в итоге наказали, потому что так велела наша дражайшая маменька? Честно, по-твоему, говорить обо мне как о злодее после такого эпизода? О мрачности моего характера, которую я прячу за очаровательной улыбкой? О, ты так любишь это повторять. – Он медленно надвигался на неё, а она всё отступала, пока не врезалась спиной в шкаф. – Может, стоило хоть раз задать вопрос – а в чём же причина этой самой мрачности?

Папа встал между Ханной и Винценцем.

– Спокойно, мой мальчик. Полагаю, этого достаточно.

Ханна не шевелилась. Только шумно сглотнула.

Я тихонько кашлянула.

– Послушай, Ханна, историю Винценца нужно переписать. Чтобы он мог добровольно вернуться в книгу и разорвать нашу связь.

Папа посмотрел на меня.

– О какой такой связи вы всё время говорите?

Я довольно подробно рассказала обо всех наших приключениях (но о папином телефоне, разумеется, умолчала).

– Сегодня я хотела попросить Ханну о помощи, – наконец закончила я. Всё это время Ханна не мигая смотрела на Винценца. А потом задумчиво пожевала свой ноготь и наконец произнесла:

– Хорошо.

Мы с Винценцем одновременно ахнули.

– Нет-нет, только не надо думать, будто вы меня убедили, – решительно заявила Ханна. – Просто мне уже самой интересно, что из этого выйдет. Заодно посмотрим, говорите ли вы правду. Итак, что нужно делать?

– Нужна оригинальная рукопись третьей книги, – нерешительно проговорила я. – Измени характер Винца, чтобы он больше не был злодеем и подлецом. А ещё он не должен умереть.

– Он и не умрёт. – Ханна заправила за ухо прядь волос.

– Как это? – удивлённо воскликнула я.

Винценц тоже был смущён.

– Я же там в конце со скалы в море падаю! И погибаю! Разбиваюсь насмерть.

– Нет, – сказала Ханна. – Я уже несколько дней пишу спин-офф, в котором Винценц возвращается. Эмма, только не рассказывай об этом в школе, пожалуйста. Это ещё не официально. А теперь, может быть, присядем в гостиной с чашкой чая и десертом и всё подробно обсудим? Неплохая идея, как считаете?

Было уже три часа ночи, а Ханна всё ещё сидела перед своим розовым ноутбуком и как одержимая стучала по клавишам, исправляя отдельные отрывки книги. Винценц устроился рядом на диване и внимательно следил за тем, что она печатает.

Ханна надела на нос угловатые лиловые очки, завязала волосы в пучок и чуть прикусила язык.

Я же вот уже два часа сидела на полу, обхватив колени руками и прислонившись к одной из книжных полок. Папа сидел рядом, намереваясь внимательно следить за происходящим, но в какой-то момент начал клевать носом. Немудрено. Рабочий день в магазине был долгим и непростым, потом ещё и вечер выдался напряжённым. Отчасти в этом и я виновата.

Завтра мы с Ханной точно отоспимся. Когда всё закончится и Винценц вернётся в свой книжный мир…

Нет, я не хотела об этом думать. Чем дольше Ханна и Винценц разбирались с текстом, тем неуютнее мне становилось.

– Может быть, немного подправить вот эту сцену с чизкейком? Оставить такой небольшой намёк, который мог бы натолкнуть на мысль, что на самом деле ты добрый? – спросила Ханна. – Этот эпизод избавил бы нас от тонны работы. Я не то чтобы жалуюсь, – Ханна глубоко вздохнула, – но в финальном томе четыреста страниц. В море ты падаешь на триста девяносто девятой. Это довольно много текста… Ах да, и, кроме того, я надеюсь, ты понимаешь, что всё, что я сейчас меняю, никогда не будет никем прочитано. Книги уже напечатаны, это невозможно отменить. И для всех моих поклонников ты так и останешься злодеем.