Она задумчиво почесала подбородок, а затем снова сделала глоток вина.

Папа нежно коснулся её предплечья.

– Тот старик будто из старого романа сбежал. – Тут он наклонился почти вплотную к уху Ханны. – А что до твоего самого большого поклонника, то он сидит сейчас здесь, прямо за этим столом.

Да что ж такое! Подобное поведение папе вообще не идёт.

– О-о-о, – проворковала Ханна.

Мне стало противно. Неужели эти голубки опять забыли, что они тут не одни? А у меня, между прочим, сейчас период полового созревания. Да и сама по себе я человек очень восприимчивый. Они не думают, что могут своими действиями навредить моей психике? Как я дальше жить буду?

– А десерт ожидается? – громко поинтересовалась я.

Папа и Ханна тут же молниеносно отстранились друг от друга.

Теперь отец густо покраснел.

– Э-э, да, конечно. Десерт будет. Ханна принесла яблочный крамбл[8].

– А я думала, ты только с вокзала, – удивлённо проговорила я.

– Да, так и есть, – сказала Ханна, поднимаясь со стула и собирая пустые тарелки. – Поэтому, к сожалению, мне пришлось купить готовый. Но в следующий раз я обязательно испеку вам свой фирменный яблочный крамбл с ванильным мороженым по рецепту моей бабушки. Она была англичанкой. Собственно, поэтому я так люблю Англию и всё, что с ней связано. – Она сладко улыбнулась.

О, Ханна ещё и готовить умеет! Она нравится мне всё больше.

– Звучит очень вкусно, – сказала я.

– Жду не дождусь, когда вы его попробуете. – Ханна подмигнула мне и исчезла в кухне за занавеской. – Но уверена, покупной вам тоже понравится. Кстати, я всё поглядываю на тот DVD-диск на полке. «Титаник». Люблю этот фильм! Может, посмотрим сейчас все вместе? – предложила она, звеня посудой.

Серьёзно? Остаток вечера она собиралась смотреть кино?

– Извини, Ханна, ничего не выйдет, – ответила я. – Наш телевизор не работает со времён неандертальцев. К тому же папа не слишком любит кино.

Он сердито посмотрел на меня.

– Корнелиус, это правда? – удивлённо спросила Ханна, возвращаясь в гостиную.

Я удовлетворённо хмыкнула. Вечер становится всё лучше и лучше! Это уж точно заставит папу наконец-то починить телевизор или вообще купить новый. А Ханна действительно классная!

– Ну… Я… Честно говоря… – пробормотал папа. – У нас дома достаточно книг, так что… Зачем это нужно? Но я, конечно, могу и…

– Да не переживай, спешить с этим незачем, – отмахнулась Ханна. – В любом случае если мы будем смотреть фильм, мы мало что узнаем друг о друге. Может, лучше поиграем во что-нибудь? Например, в «Уно»?

– Хорошая идея! – согласился папа и тут же поднялся с дивана. – Тогда вы пока приступайте к десерту, а я карты принесу. – С этими словами он направился в коридор.

– Да, хорошо, – кивнула я, но тут кое-что вспомнила.

Карты «Уно»! Они же в МОЕЙ комнате! Лежат на полке со всеми прочими настольными играми.

Чёрт! Чёрт! Чёрт!

Испугавшись, я подскочила и опрокинула стул.

– Всё в порядке, Эмма? – поинтересовалась Ханна.

Я ей не ответила.

– Пап, стой!

Но было уже поздно.

– Валентин?! – донёсся до меня удивлённый голос папы.

Вот же влипли. Теперь точно придётся всё объяснять. Отвертеться в этот раз никак не получится!

– Морковка, что это значит?

Я вышла из гостиной в коридор. Папа смотрел на меня с нескрываемым удивлением.

– Я думал, что Валентин ушёл домой три часа назад. Мы ведь, кажется, договаривались: больше никаких секретов друг от друга?

Я потопталась на месте.

– Пап, слушай. – Но язык заплетался, и я просто не могла говорить. Я не знала, что придумать, да и вряд ли бы в этот раз отговорки сработали. Что же делать? Оставалось только одно…

Винценц стоял позади папы и смотрел на меня.

– Эмма, полагаю, пора рассказать правду, – тихо проговорил он, озвучивая мои собственные мысли.

– Правду? – испуганно воскликнул папа, оглядываясь на Винценца.

– Меня зовут не Валентин. – К счастью, самую сложную часть Винцец взял на себя. Я бы всё равно не смогла ничего сказать. А вот он говорил сейчас твёрдым и решительным голосом. – Я – Винценц Ричард Освин Джордж Брендфейр.

Ханна тем временем тоже вышла в коридор, чтобы узнать, что происходит. Услышав имя персонажа из собственной книги, она моргнула, а потом вытаращила глаза.

– Что? – прошептала она, прикрывая рот ладонью.

Папа покачал головой. Посмотрел на меня, затем на Винценца.

– Это какая-то шутка, да? Вы нас сейчас разыгрываете? Что ж, прошу прощения, но мне совсем не смешно.

– Папа, это не розыгрыш, – пролепетала я. – Я знаю, звучит безумно, но в тот вечер, когда ты случайно закрыл нас с Леей в магазине, Винценц сбежал из своей книги. Помнишь тот обугленный экземпляр? Это всё случилось как раз из-за того, что…

– Что за ерунду ты несёшь? – Папа весь дрожал от негодования. – Ты всегда была той ещё выдумщицей, но вот ЭТО уже совсем ни в какие ворота! А я так тобой гордился, думал, ты действительно хочешь извиниться перед Ханной. А ты вот что выдумала…

– Папа, я клянусь… – Я была в полном отчаянии.

– Довольно, мисс! Ты сейчас немедленно пойдёшь в свою комнату и останешься там до конца вечера! А тебе, Валентин, давно пора домой!

Я испуганно посмотрела на отца. Я не могла вспомнить, чтобы раньше он так злился.

– Пап, да послушай же…

– Прекращай немедленно, Эмма! Я больше не желаю ничего слышать! – Так и не дав мне хоть что-то объяснить, он снова направился в гостиную и потянул за собой Ханну. – Мне очень жаль! Не знаю, что вдруг нашло на Эмму…

Я прикусила губу. Голова кружилась. Я лихорадочно размышляла, что могло бы спасти ситуацию. Но мыслей никаких не было. Строго говоря, было бы неправильно винить папу за такую реакцию. В конце концов, от этой истории действительно волосы дыбом вставали! Но это была чистая правда!

– Мистер Грюнвальд, послушайте наконец! – Винценц решил попробовать ещё раз. – Мы с вашей дочерью связаны, и, если мы отдалимся друг от друга больше чем на сто шагов, Эмму затянет в мою книгу. Вы ведь не хотели бы для неё такой участи, не так ли?! Поэтому лучше вам выслушать нас! И вам, и Ханне Рудерер тоже! Потому что только она может нам помочь!