– Еще не лучше… Значит, черные дыры – дело рук Господа, а их модернизация – дело рук людей?

Гоша не ответил. Ступив на лестницу, он забрался на крыло, уселся и свесил ноги.

– На этом острове ночь наступает, когда захочет… У нас не растут волосы и ногти… Солнце садится, словно падает, и встает, словно взлетает… Мы появляемся и исчезаем во времени, Макаров… И если бы рядом с этим островом был большой мир, в котором мы жили до острова… ты увидел бы или груженный золотом галион, проплывающий мимо… или…

– Или посадку на борт авианосца пятерки «Эвенджеров»?..

– Я рад, что в голове твоей наступает рассвет…

– Да, я осветился разумом относительно Промысла Божьего, и я даже готов поверить в тоннели… Но расскажи мне, кто покрывает эти тоннели смазкой?.. или… чем там?.. ты сказал?..

– Хороший вопрос. – Оттолкнувшись, Гоша спрыгнул. Самолет качнуло. – Это очень хороший вопрос…

Спустившись, Гоша догнал медленно бредущего к выходу Макарова и положил ему руку на плечо.

– Давай попробуем быть к себе милостивыми еще хотя бы некоторое время.

– Я не могу быть к себе милостив. Здесь мой сын. И я не хочу, чтобы он сошел с ума так же, как двое взрослых мужиков, на трезвую голову разговаривающие о том, что остров то исчезает, то появляется…

– Некуда торопиться, – нетвердо возразил Гоша. – У нас есть время, чтобы понять, что мы немного устали или…

– Или немного сошли с ума?

– Да. Пусть лучше будет так. В этом случае есть шанс дождаться «Кассандру» и вернуться.

Макаров посмотрел на него и усмехнулся.

– Да ты, видимо, забыл, парень, что на «Кассандре» был убит Адриано и на «Кассандре» же пришел с нами Артур? – Опершись плечом о косяк и чувствуя, как сквозняк холодит его шею, Макаров опустил голову и долго думал.

– Нам нужно найти того человека. Того, кто напал на Берту.

– Стива МакНамана?

– Если это на самом деле он, то он должен располагать большей информацией, чем мы. По крайней мере, пятьдесят четыре года – достаточный срок для того, чтобы прийти к каким-то выводам.

– Или безвозвратно спятить. До такой степени, чтобы напасть на ребенка и глумиться над ним. Но он, черт меня побери, все это время жив! И я хочу знать, как ему это удается! А лучше я спрошу об этом у Энштейна, когда он здесь появится.

– Макаров, мы уходим и приходим, поэтому ночь или рассвет постоянно застают нас врасплох… Вокруг океан… Но за ним, где-то там, далеко, то «испанка» косит Европу… то Леонардо рисует «Джоконду», то Джон Бутс стреляет в Линкольна… Только мы не видим этого и не слышим об этом, потому что мы… Потому что мы далеко, мы далеко… мы в чертовом океане! Черт знает где! А в это время Медведев, возможно, передает власть Путину!..

– Замолчи, – процедил Макаров. – Или я тебя убью.

Свет бил им в глаза, когда они выходили на верхнюю палубу.

– Макаров! – раздался голос откуда-то сверху.

Он поднял голову и увидел Дженни, которая стояла на самой верхней части палубной пристройки.

– Макаров, если бы тебе сейчас позволено было загадать три желания, которые были бы исполнены, что бы ты выбрал?

Двадцать человек на палубе ждали ответа. Им было на самом деле интересно.

– Дженни, блок сигарет «Мальборо», котлету по-киевски и твой поцелуй! Это, значит, – раз!..

Под общий хохот Дженни сбежала вниз, обняла Макарова за шею и впилась в его губы долгим, пронзительным поцелуем…

Вместе со всеми на палубе стоял и смеялся Он.

«Смеются, – улыбаясь, думал Он. – Они смеются. Счастливые люди. Но будете ли вы так же счастливы завтра?..»

И в этот момент волосы всех тронуло ветром. В совершенно тихую погоду женские пряди и мужские вихры встрепенулись, словно они были на борту «Кассандры». Никто этого не заметил в пылу веселья. Но если бы нашелся таковой, то показалось бы ему, что он резко тронул с места открытую спортивную машину…

Прошло еще мгновение, и волосы людей уже ничто не беспокоило.