Как я узнал о том, что здание административное? Над портиком колоннады прекрасно, несмотря на белую изморось, читались крупные буквы: SPQRAS. Буквы, расположенные на каждом имперском здании Рима, Равенны и столицах всех провинций.

Сенат и народы Рима, Атлантиды и Септиколии.

Пласт земли и мостовой под копытами моего коня рассыпался. При этом каким-то чудом я все еще оставался в седле. И уже в неподвижности – вновь оставив глубокую борозду в мостовой, выворачивая пламенеющими копытами камни, черный зверь замер. А я выругался – из ближайшего полуразрушенного дома, вместе с белой от измороси дверью, вышел всадник-охотник. Он почти сразу умер – я даже не сильно думая заставил материализоваться меч, но следом за ним лезло еще двое демонов-воинов, а через тесные дворики и развалины зданий параллельной улицы в мою сторону уже мчалась стая гончих.

Как! Вы! Мне! Все! Дороги!

С каждым мыслесловом, сопровождающим удары мечей, умирали демоны и твари Стужи. Вот только их вокруг становилось все больше. Наползая буквально саранчой по улицам и стенам домов, они живым ковром лезли в мою сторону.

Уже не скрывая чувств, я ругался в полный голос. Ситуацию усугубляло то, что ламий вокруг не наблюдалось – ни одной. То ли они погибли, то ли слишком много отдали энергии, что разматериализовались – я не знаю.

Исчезли.

Филиппа по-прежнему болтается перекинутая через седло, в беспамятстве. Надо было привести ее в себя импульсом силы, но со всей этой падающей с неба башней я об этом просто забыл.

Доминика валяется в отключке у стены дома. Ее белый Кошмар, сознание сохранивший (было б там что сохранять), бил пламенеющими копытами, защищая спешенную наездницу от наползающих тварей. Действуя при этом уже вместе с конем Филиппы. Я сам, уже покинув седло, оказался рядом с неподвижно лежащей Доминикой, уничтожая напирающих демонов – их вокруг вдруг стало слишком уж много. Более того, ледяные твари, как будто наведенные сюда кем-то, уже вставали живой стеной – еще минута, и мы все окажемся буквально под грудами тел. Патовая ситуация: мне нужно закинуть на коня Доминику, но если отвлекусь хоть на мгновенье, нас всех просто задавят.

Никогда не думал, что встречу Дикую охоту Инферно с радостью. А это случилось – в дальнем конце улицы возникла стена огня, которая сжигала напирающую как саранча массу демонов.

– Vive Dieu Saint Amour! Beauséant alla riscossa!

А это была и не Дикая охота Инферно.

У тамплиеров боевые кличи всегда отличались оригинальностью, и в любом подразделении любой армии – будь это варгрийские всадники, Стражи границ, в том числе Корпус, имперские легионы, новогородское ополчение, варгрийская Пограничная стража, над ними всегда зубоскалили. Не отставал и я сам от общего настроения. Вот только сейчас крики тамплиера о спешащей на помощь любви (Любви, вернее, они ее с большой буквы называют) прозвучали для меня сладкой музыкой.

Два демонических (явно трофейных) скакуна Дикой охоты, глаза которых уже горели адским пламенем, вклинились в наседающую на меня орду тварей. На первом из них скакал Сент-Арно, на втором – ренегат Себастиан, надо же.

Подкрепление пришло, но их было всего двое – демонов же вокруг собрались уже сотни, если не тысячи. На нас наседали с безумной яростью, перли безумной массой. Ни о каких осмысленных атаках не шло – и даже выжившие в падении демоны Дикой охоты, которых я видел еще нескольких, атаковали сейчас с тупой прямотой.

Созданной копытами своих скакунов огненной полосой тамплиер и ренегат слегка сбавили нажим атакующей массы – причем Сент-Арно остался в седле, разворачиваясь и вызывая на себя ярость орды, а Себастиан спрыгнул на землю, поднимая Доминику в попытке закинуть ее в седло. От меня не укрылось, как на ренегата прыгнула с крыши костяная тварь, а он – с занятыми руками не имея возможности отразить удар, защищая Доминику повернулся так, что шипастые когти ударили ему в спину. В плечо, вернее – костяной шип так и остался в нем торчать. Тварь, кстати, уже умерла – это я оказался рядом.

Закричав от усилия и боли, раненый ренегат все же закинул бесчувственную Доминику в седло. В это время с другой стороны улицы появилась небольшая часть черного отряда. Некроманта и два колдуна на костяных тварях, которые также спешили к нам (к Доминике) на помощь. Сент-Арно мне что-то кричал, открывался рот у ренегата Себастиана, но в глушащем все звуки вновь набирающем силу пронзительном свисте вырывающейся энергии вообще ничего не было слышно.

Ориентировались мы друг на друга жестами, но их особо много и не нужно было – все что нам надо, это куда-нибудь двигаться, не стоять на месте. Причем с направлением определились легко – двигаться туда, где ничего не взрывается и не пляшет буйством энергии.

Пользуясь подаренными мне помощью секундами передышки, я закинул упавшую с черного зверя баронессу на уже привычное место, через луку своего седла. Попытался, вернее – рука сорвалась с гладкой кожи ее штанов, плотно обтягивающих бедра и ягодицы. Бросок не получился, Филиппа едва кулем не упала на мостовую, но я ее в последний момент подхватил. Немного неуклюже подхватил – приятных, да и неприятных тоже дам таким образом ни один уважающий себя сеньор не хватает. Но все же лучше так, чем приземлить ее головой в брусчатку.

«Простите, мадам», – буркнул я, все же перекинув баронессу через седло. Из-за неудачного хвата и перекинул неудачно. Она оказалась не на животе, как более удобно, а сейчас ее изогнуло через спину, так что голова Филиппы, повернутая ко мне лицом, оказалась совсем рядом со мной. И как раз в этот момент баронесса пришла в себя. Она широко распахнула глаза, осматриваясь вокруг и не очень понимая почему мир вокруг нее перевернут. Взгляд баронессы сфокусировался на мне, явно с трудом преодолевая муть беспамятства.

– Мой лорд, – пробормотала Филиппа, намереваясь сказать еще что-то. Но не сказала – глаза ее расширись, рот в изумлении приоткрылся шире, а перевернутый взгляд устремился над моим плечом далеко вверх. Обернувшись, я выругался – ровное ледяное пламя, отсвет которого виднелся с вершины горы, сейчас очищенной от облаков, заволновалось.

Пронзительный свист потерявшей поводья энергии уже до крови бил по ушам, усилившись многократно. Не нужно быть пророком, чтобы понять – сейчас что-то жахнет. Жахнет что-то где-то – источника очередного буйства энергии я просто не видел.

И наконец жахнуло, причем еще как – вершина одинокой горы вспухла взрывом. Огромные, размером с Дворец Правосудия Равенны камни скалы взлетели высоко в воздух. Гигантские глыбы, в обрамлении сотен, если не тысяч обломков малых, раскрылись над вершиной одинокой горы как цветок – но не правильный цветок, ровно над вершиной, а с уклоном в одну сторону. В нашу сторону – не выдержал склон горы, напротив которого стояла разрушенная совсем недавно башня.

Филиппа, которая полноценно пока не пришла в себя, взвизгнула – я уже был в седле, и перекинул баронессу на ее демонического скакуна. Который в несколько прыжков, словно не конь, а тигр или собака какая-нибудь, подскочил ближе – увидев и почувствовав очнувшуюся хозяйку.