стандарту, а грузинская мать может видеть в своем божественном сыне – Давида Агмашенебели, Гию Двали и – все-таки Джонни Деппа. У нас красавцев пруд пруди, а надо, чтобы был еще и всемирный суперлюбимчик.

Таким образом, грузинской матери дается шанс отомстить всему миру шантажом – у нее теперь есть ценность, на которую все будут покушаться. А она – его единоличная владелица. Вот так-то.

Дальше все более-менее как у людей: любая девочка в радиусе видимости рассматривается как возможная претендентка на сердце монаршего отпрыска.

Современные девицы для грузинской матери становятся архетипом навроде Елены Троянской: дура-дурой, и красота очень сомнительная, если уж начистоту. А проблем от нее – на десять лет войны!

Мишка – эмо

Вторая любовь Мишки случилась уже в школе, и ее опять, не поверите, зовут Мари. Их тут как собак нерезаных – каждую вторую девчонку называют именно так. Вторую половину зовут Аннами, а в качестве окончательного писка моды – сдвоенное имя Анна-Мария.

– Мне нужно купить подарок, поможешь? – мрачно спросил накануне дня святого Валентина Мишка. Ого, мой ребенок влип серьезно, если ему даже не жалко денег на подарок посторонней девице.

– В пределах какой суммы? – Меня раздирают противоречивые чувства. – И вообще – деньги у тебя есть? А то я все потратила уже на обед.

Мишка приволакивает жестяную копилку – Лондонскую телефонную будку красного цвета, с грохотом вываливает монетки и скрупулезно считает.

– Двенадцать лари и пятьдесят тетри, – резюмирует он.

– Твоя эта… девица, – с отвращением выясняю я, – она что носит? Колье? Серьги? Может быть, приколки на волосы?

Мишка с тревогой понимает, что не стоит доверять мне это важное дело бесконтрольно.

В магазине после долгого обсуждения и аргументов «про» и «контра» («я девочка и лучше понимаю, что нам нравится» и «ты с ней незнакома, я лучше знаю, что ей пойдет») выбраны изящный девичий кулон на шнурке и браслетик в комплекте.

– Пусть только попробует тебе отказать, – вполголоса предупреждаю я, пока подарок пакуют в коробочку с бантиком.

– Еще букет нужно купить утром, – отзывается Мишка, и мы оба погружаемся в волнующее ожидание.

Итак, этот идиотский святой Валентин наступил, букет куплен у цветочницы на углу, кавалер ушел на задание.

Грызу локти и бегаю от окна к двери.

Наконец, Мишка вернулся. Сердце бьется уже где-то в ушах, стараюсь держать себя руках, чтобы не броситься на него с порога.

– Она сказала, что ей нравится другой, – очень спокойно сообщает мальчик и уходит мыть руки.

Мысленно представляю, как я отвинчиваю головы всем девочкам в его классе.

– Подумаешь! – Стараясь уловить выражение глаз отвергнутого Мишки, держу полотенце, как личный лакей. – Она просто стесняется, наверное, сказать прямо – да!

Мишке все равно, он садится обедать, аппетит его нисколько не пострадал. Пожалуй, сегодня не буду приставать с уроками.

Семейство тайно оповещено об инциденте с наказом тему не педалировать.

– А ну, принеси фотографию своего вонючего класса, – снисходит до брата Сандро. Мишель выполняет приказ с видом сосланного Наполеона, глаза подозрительно блестят. Ага, так он просто скрывал свои истинные чувства.

– Которая тут… эта?

Я молча тычу пальцем.

– Мгм, – задумывается Сандро. – Ничего так. Худая. Глаза голубые?

Мишка кивает и запрокидывает голову, чтобы слезы не вытекли на пухлые щеки. Я украдкой щиплю Сандро, чтобы тот поменял тему.

Изучив фотографию и безжалостно пройдясь по всем персонам, Сандро выносит вердикт:

– Тут все мальчики уроды, на месте всех этих девочек я бы выбрал только Мишку!

Михаил, не меняясь в лице, уносит фотографию обратно.

Дальше мы несколько месяцев тщательно обходим тему любви. Мишка распоясался и только и делает, что требует себе в утешение новые диски для игровой приставки. Все это упадничество продолжается до тех пор, пока папачос не обращает внимание на монитор.

– Это что такое? – сдержанно интересуется он и получает ответ: «Мортал Комбат».

– Ты только посмотри, что он там творит – кровищи полно, кишки по стенам, и всех на куски рвет! – возмущается папачос.

– Я в его возрасте думал про мир во всем мире, а этот! – высокопарно вторит Сандро, намазывая сливками шоколадный кекс (морда не треснет, думаю я между делом, не зная, как защитить заливающего слезами – опять! – молоденца).

– Вы что, думаете, я маньяк?! – попискивает он сдавленным горлом и закатывает глаза, чтобы слезы хотя бы не стекали в рот.

Господи, оросительная система какая-то, а не ребенок.

По негласной договоренности папачоса надо поддержать. Ангелы, помогайте.

– А ты думаешь, на тебя не влияют эти игры? Смотри, какой ты нервный – сразу плачешь!

Мишка от моего предательства пускает из глаз две синхронные закрученные струи.

– А Иракли что играет?! Его бабушка, знаешь, какая строгая!

– Да что там бабушка понимает – она, небось, рада, что вы тихо сидите, и в ус не дует.

– Да она все время туда-сюда ходит и проверяет! А Лука вообще! Хатуна с ним сидит и сама играет!

– Меня не интересует! Дай сюда эти кровавые диски, кто их продает вообще!

Надо остудить накал, глазами делаю знаки и утаскиваю рыдающего мальчика в другую комнату:

– Мишка, надо немного времени, чтобы они остыли.

Перед сном страдалец со скорбным лицом лежит рядом со мной и смотрит в потолок, всем видом демонстрируя муки, на которые его обрекает семья.

– Вообще-то они немного правы, – молвит он вдруг. – Но совсем чуть-чуть.

– Может, ты эмо? – пытаюсь перевести его в другое настроение. – А то вон залил все.

– Я не эмо. Эмо – это птица, – холодно констатирует Мишель.

– А как твои дела с девочкой?

Мишка ябедничает:

– Все меня спрашивают: «Тебе нравится Мари? Тебе нравится Мари?» Зачем спрашивать одно и то же сто раз! И потом говорят – ты ей тоже нравишься.

– А ты ей правда нравишься? Она же сказала, что ей нравится кто-то другой?

– Не говорила она такого, – поднимает брови Мишка.

– Ну как же – ты сам мне сказал!

Чувствую себя обманутой. Сколько времени я переживала за своего ребенка и хотела придушить эту мерзкую девчонку!

– Нет, – снисходительно объясняет Мишка. – Это я сказал для драматизма.

Ах, вот как. Сейчас я тебе покажу драматизм!

– Перестань меня щекотать, ааааа! Я просто хороший актер! Я на вас тренируюсь!

Господи, и он туда же. А я-то надеялась, что хотя бы кто-то из детей станет банкиром и обеспечит мне достойную старость!

Утро с кошкой

Можете говорить что угодно, но именно Лилу сперла Мишкины десять лари, подаренные Зубной феей взамен за героически выдранный зуб.

Вообще-то Мишка