Благодаря новизне технологий, связанных с нефтью, и критичности поставок нефти, Вторая мировая война продемонстрировала централизацию ресурсов в беспрецедентном для истории человечества виде. Раньше империи воевали за перец из-за денег, которые можно было выручить от его продажи. А за нефть империи воевали, потому что без нее они не могли вести войну. Японцы успешно захватили Яву в 1942 году, чтобы получить голландские нефтяные ресурсы, а неограниченная война американских подводных лодок к концу 1944 года лишила японцев топлива. Отчаянная попытка немцев заполучить старые зороастрийские активы в советском Азербайджане провалилась под Сталинградом зимой 1942-43 годов, а американцы разбомбили румынские нефтяные месторождения в августе 1943 года, чтобы лишить нацистов их продукции.

С другой стороны, американская нефть поступала из Lower 48, а не из каких-то далеких земель, болтающихся в конце уязвимой линии поставок. Американская военная машина не только никогда не сталкивалась с масштабной нехваткой топлива, но янки были в состоянии поддерживать топливом своих британских и даже советских союзников. Без Пенсильвании и Техаса война закончилась бы совсем по-другому.

Конечно, то, как американцы перестроили мир после окончания войны, изменило все. Нефть не стала исключением.

Порядок - порядок для нефти

Когда американцы уничтожили Имперскую эпоху, они также уничтожили имперские экономические структуры, которые управляли системой распределения нефти Имперской эпохи. Отчасти это было сделано для того, чтобы окончательно обречь старую имперскую систему на уход в историю. В конце концов, если британцы больше не будут полностью владеть персидской нефтью, то Лондон будет иметь меньший вес в мире.

Но большей частью это была та же самая сделка "экономика в обмен на безопасность", которая определяла большинство американских стратегических расчетов.

Американский план сдерживания Советов требовал союзников, эти союзники должны были быть куплены обещанием экономического доступа и роста, этот доступ и рост должен был быть обеспечен топливом, а столько топлива могло быть получено только из большого количества мест. Внезапно вместо британской, голландской и французской нефти появилась только глобальная нефть... гарантированная военно-морским флотом США. Любая нефть теперь могла попасть к любому покупателю. Все разнообразные секвестрированные модели ценообразования рухнули в единую глобальную цену, изменяемую только расстоянием и специфическими химическими особенностями нефти с того или иного месторождения.

Нефть сразу же связалась с новой стратегической обстановкой.

Известные производители энергии, такие как Персия и голландская Ост-Индия, получили новую жизнь, став независимыми странами, которые мы сегодня знаем как Иран и Индонезия. Начинающим производителям энергии, которые формально были независимыми, но на самом деле наполовину управлялись иностранцами (вспомните Ирак и Саудовскую Аравию), было позволено заявить о себе. Неудивительно, что некоторые европейские страны сопротивлялись деколонизации, но американцы оказались нехарактерно терпеливыми и часто ждали, пока революционные движения в колониях достигнут критической массы, прежде чем давить на своих союзников, или пока прилив и отлив двусторонних отношений не открывал возможности. Таким образом, такие разные страны, как Нигерия (1960) и Объединенные Арабские Эмираты (1971) получили независимость от Великобритании, Алжир (1962) - от Франции, а Ангола - от Португалии (1975). Конечный результат был таким, как и предполагалось: все более разнообразный список независимых, значимых поставщиков нефти в глобализованную - и, прежде всего, управляемую американцами - систему.

Но как бы логика Бреттон-Вудского порядка ни требовала от американцев создания, защиты и расширения глобального нефтяного рынка, именно результаты Бреттон-Вудского соглашения сделали этот процесс изнурительным. Основная идея Бреттон-Вудской системы - то, что сделало ее столь успешной в привлечении и удержании союзников - заключалась в идее безопасного, стабильного, надежного экономического роста за счет доступа к американскому рынку и глобальным системам. По мере роста экономики союзников они потребляли все больше и больше нефти из все более отдаленных мест. По мере того, как Соединенные Штаты втягивали в альянс все больше и больше стран, американцы также использовали все больше и больше нефти из более отдаленных мест. К началу 1970-х годов экономический рост внутри страны достиг такого уровня, что потребности Америки в энергии превысили ее производственные возможности. Американцы больше не могли обеспечить топливом не только своих союзников, но и самих себя. Во многом это была та же проблема, которая в конечном счете погубила золотой стандарт: успех порождает использование, успех порождает еще больший успех, еще большее использование порождает провал. Арабские нефтяные эмбарго 1973 и 1979 годов превратили то, что до тех пор гипотетически обсуждалось в Америке, в настоящую проблему.

Когда происходили события, угрожавшие доступу к нефти, американцы реагировали так, будто конец близок, потому что так оно и было. Без достаточных объемов доступной нефти весь Порядок рухнет. Американские (и британские!) действия включали спонсирование переворота в Иране в 1953 году с целью свержения полудемократической системы в пользу проамериканской монархии. Американские действия включали поддержку пограничной геноцидной чистки в Индонезии от коммунистических элементов в 1965-66 годах. Американские действия включали тихую поддержку авторитарного мексиканского правительства против продемократических сил в 1968 году. Американские действия включали крупнейшую со времен Второй мировой войны экспедиционную военную акцию в рамках насильственного изгнания иракских войск из Кувейта в 1992 году.

С окончанием холодной войны взаимосвязи Бреттон-Вудской системы стали применяться еще шире, причем американцы сознательно, методично, неустанно расширяли сферу доступности нефти. Российский постсоветский экономический коллапс ударил по российской промышленности гораздо сильнее, чем по российской нефтедобыче, а излишки продукции вышли на мировые рынки. Американские фирмы вошли в бывшие советские республики, в первую очередь в Казахстан и Азербайджан, чтобы поставлять в мир все большие объемы нефти. Как всегда, основное внимание уделялось разнообразию и надежности поставок, что привело к тому, что администрация Клинтона стала настаивать на создании кольцевых маршрутов трубопроводов, чтобы вывести как можно больше новых потоков на мировой рынок без использования российской территории.

На протяжении всего периода с 1945 года весь этот процесс вызывал у американцев недовольство... почти у всех. Европейцы возмущались потерей своих колоний. Вновь освобожденным колониям не нравились американские попытки загнать их в блок, чтобы сдержать Советский Союз, с которым мало кто из них ранее контактировал. Арабскому миру не понравилось, что американцы заставляют их энергетический винтик встраиваться в бреттон-вудскую машину (а тем более пытаются сделать их соратниками израильтян). Мексиканцы не одобряли жесткого подхода Вашингтона. (Постсоветские) русские ненавидели то, как американцы явно работали над тем, чтобы подорвать их влияние на собственном заднем дворе. Иранцы действительно не оценили переворот.

Но масштабы просто продолжали расти. На заре Бреттон-Вудской эры весь альянс (без США) потреблял менее 10 миллионов баррелей в день (млн баррелей в день), большая часть которых поступала из самих Соединенных Штатов. К 1990 году только передовые члены коалиции потребляли более чем вдвое больше, причем 90