того, чтобы не потерять пальцы. Если вы когда-нибудь бывали в Англии, вы поймете, в чем проблема. Английская погода часто бывает сырой и темной. Лондон находится достаточно далеко на севере, поэтому в декабре в среднем светло менее восьми часов в день... при условии, что нет дождя * (а дождь есть всегда). Из-за этого внутри хлопчатобумажных фабрик было темно. Традиционные факелы загрязнили бы пряжу и ткань, свечи не дают достаточно света, а любитель дальних путешествий может заверить вас, что хлопок-сырец - отличный источник огня.

Решением стал китовый жир. Чистый, яркий, долго горящий и легко помещающийся в соответствующую лампу, китовый жир защищал персонал, снижая травматизм и одновременно увеличивая количество рабочих смен. Этот материал быстро стал использоваться во всем - от церковных служб до коктейльных вечеринок и квартир среднего класса. А с началом промышленной революции, обеспечившей Европу излишками продовольствия, человечество быстро расширялось, чтобы заполнить все доступное пространство, требуя все больше масла для освещения все новых церковных служб, все новых коктейльных вечеринок и все новых квартир среднего класса.

Китовый жир использовался не только для освещения. В начале индустриальной эпохи было создано множество машин с большим количеством деталей, которые могли легко застревать (включая вышеупомянутое текстильное оборудование). Чтобы предотвратить повреждение как человека, так и машины, смазка была решением проблемы. Кит стал панацеей: свет, смазка и несколько стейков на гарнир. Все выиграли.

Кроме китов.

Благодаря капитану Ахаву и таким, как он, существа, которые когда-то существовали буквально миллионами, в кратчайшие сроки сократились до десятков тысяч. Меньше китов означало меньше китового жира, и цена на китовый жир выросла.

Решение было найдено в двух формах:

Во-первых, уголь. Одной из распространенных опасностей в угольных шахтах является метан - газообразное вещество, которое мы знаем под разными названиями: природный газ, коровий пук и угольный газ. Борьба с угольным газом является постоянной проблемой для шахтеров, поскольку каждый раз, когда шахтер вскрывает пласт, существует вероятность высвобождения скрытых запасов этого вещества. Обычными последствиями являются удушье и взрыв.

Однако там, где есть риск неконтролируемого взрыва, есть и возможность сделать его контролируемым. Добавив немного химических знаний индустриального века, мы придумали, как перерабатывать уголь для получения метана по требованию. Затем мы направляем его в уличные фонари (или на текстильные фабрики) для освещения. Мы видели достаточно много подобных штук в южной Англии, на северо-востоке Америки и в Германии.

Вторым и более распространенным решением было использование керосина. В отличие от газа, опасности взрыва не существовало, и вам не нужно было находиться рядом с запасами угля, не нужно было создавать никакой инфраструктуры. Нужна была только лампа.

Ранний керосин получали из угля, но процесс перегонки был намного дороже и опаснее, чем сесть на судно, работающее на энергии ветра, проплыть полмира и сразиться с огромными китообразными, забраться в их трупы, чтобы вырезать внутренности, а затем сварить кусочки на том же судне и отправиться обратно, и все это в сопровождении толпы жестоко озабоченных бывших заключенных. Почти одновременные технологические прорывы в Америке и Польше в начале 1850-х годов доказали, что гораздо дешевле, быстрее и безопаснее получать керосин из того, что в то время называлось "каменным маслом". Сегодня мы называем это "сырой нефтью" или просто "нефтью".

Затем мы перешли к вопросу поиска источников. Человечество знало об "утечках" сырой нефти с древних времен. Византийцы использовали такие нефтяные источники для приготовления "греческого огня" для своих врагов, а зороастрийцы предпочитали поджигать просачивающуюся нефть, чтобы вечеринка никогда не заканчивалась. Проблема заключалась в объеме. Такие источники редко производили более нескольких кварт вещества в день. Человечеству нужно было в миллион раз больше. В миллиард раз больше.

Решение появилось в Америке. В 1858 году некий Эдвин Дрейк применил некоторые детали железнодорожного двигателя для вертикального бурения в окрестностях Титусвилля, штат Пенсильвания. Уже через несколько недель первая в мире нефтяная скважина за пару часов дала больше сырой нефти, чем большинство скважин за год. В течение нескольких лет керосин оказался настолько дешевым и простым, что китовый жир практически исчез с рынка осветительных приборов и смазочных материалов.

Затем произошло настоящее чудо. Мы начали применять знания в области материаловедения, которые мы только недавно приобрели, работая с углем, в этом новом мире нефти. Прошло совсем немного времени, и керосин, заменяющий китовый жир, показал нам путь к мазуту, заменяющему энергию ветра, и бензину, заменяющему лошадей * ("Немного времени" в относительном смысле этого слова. У китового жира было множество применений, и потребовалось почти семь десятилетий, чтобы нефть полностью вытеснила его). Нефть больше не была просто продуктом, необходимым для того, чтобы отодвинуть ночь и смазать шестерни. Это был материал, который позволял нам делать... всё. Это означало, что нам не просто нужно больше, нам нужно больше!

Где вы ищете то, что вам нужно? Ну, конечно же, там, где вы видели его в последний раз. Империи того времени начали охоту глобального масштаба за теми знаменитыми ручьями, которые окрашивали культуры на протяжении всей древности, чтобы потом выкачать из них смолу. Северная часть зороастрийских земель (современный Азербайджан) теперь находилась в руках России. Их южные земли лежали на территории Персии, но это не помешало британцам взять их под свой контроль. Голландцы утвердили имперскую власть над владениями на Яве. Американцы владели не только Пенсильванией и Аппалачским бассейном, но и более обширной долиной реки Огайо и Техасом. В грубом и неуклюжем мире имперской конкуренции вплоть до Второй мировой войны контроль над такими производственными площадками был не просто вопросом критической важности, но часто разницей между стратегической силой и устареванием.

Общие черты этих первых десятилетий нефтяной эры были просты: либо у вас есть нефть, и вы можете использовать современную военную технику с ее безумной скоростью, дальностью и ударной мощью, либо вы ... на коне (буквально). Поэтому места добычи нефти были одними из самых ревностно охраняемых мест в мире. И каждый хранил свою нефть у себя дома.

Последнее обстоятельство было ключевым. У каждой страны была своя крупная нефтяная компания - "Компани Франсез де петролес" во Франции, "Англо-персидская нефтяная компания" в Великобритании, "Стандард ойл компани" в США и т.д.* (сегодня мы знаем их как Total, BP и ExxonMobil соответственно). Их первой и основной обязанностью было снабжать топливом внутренний фронт. Для этого экспорт был резко ограничен, иностранная продукция отправлялась домой, и каждая страна имела свою собственную внутреннюю структуру ценообразования. Цены между этими секвестрированными системами регулярно различались более чем в три раза. Американцы, которые производили все необходимое у себя дома и поэтому не нуждались в глобальном торговом флоте, практически всегда находились в