Постепенно рассвело, но поля закончились, и дорога нырнула в лес, густой и тёмный. Кавалерийские разъезды исчезли из виду, так что я немного насторожился. Все вокруг тоже, даже Лари, какой бы небрежный вид она на себя ни напускала. Тем же эльфам небольшой группой переправиться на этот берег Великой несложно, как бы река ни патрулировалась. А можно и не переправляться. Если у «наших» левобережных эльфов союзники появились, то можно и с ними связаться. Есть у меня подозрение, что пленник у нас важный, не захотят они такого в контрразведку отдавать.

А насчёт наличия агентов противника в Великореченске заблуждаться не приходилось. Там полно народу из аборигенов, притом самая бедная часть населения. Чернорабочие, грузчики, крючники, подавальщики, уборщики. Даже девки в борделях, кому клиенты душу изливают. Они в город на заработки приезжают — дают осесть в нём только единицам вроде утончённой аристократки Велиссы вер-Бран. Из таких вербовать осведомителей одно удовольствие. Да и не проверяет никто приезжающих — вон тот же Мрак устроился в сторожа без проблем. А многого от осведомителя и не требуется. Увидел, как «воронок» с арестантом в сторону городских ворот поехал, да и активировал амулет связи. А засаду можно было заранее организовать. Сидит с десяток эльфов с винтовками где-нибудь в лесной глуши и ждёт сигнала, чтобы ближе к дороге выдвинуться.

Машины легко и мягко шли по накатанной песчаной колее, я окончательно «ушёл в себя», стараясь, случись что, почувствовать взгляд. Эти самые взгляды в большинстве случаев и предшествуют проблемам. Но пока было тихо. Лес был по-утреннему оживлен, твари ночные исчезли в своих логовах, нечисть у проезжего тракта тоже не слишком крутилась, пели-заливались птицы на все голоса, в общем, получалась самая настоящая прогулка.

Транспорта на дороге стало меньше, чем обычно — тоже признак войны. Время от времени попадались крестьянские подводы, несколько раз проезжали грузовики. В другое время их здесь намного больше. Это же самая главная дорога из столицы княжества на север.

Затем за лесом снова пошли поля, где мы увидели очередной разъезд драгун. Потом навстречу пошли войска. Сначала прошла ротная колонна мотопехоты на БТР-5, поднимая пыль до неба своими массивными колёсами и ревя моторами. Затем промаршировало до батальона сипаев, поротно. Они шли, неся винтовки в положении «на ремне», нагруженные рюкзаками, шинельными скатками, под командой едущих верхом офицеров и бдительных унтеров. Затем мы встретили сразу две четырёхорудийных батареи полковых пушек, прицепленных к высокоосным «мулам», в кузовах которых сидели, держась за поручни и покачивая головами на кочках, орудийные расчёты.

Тянулись камуфлированные грузовики, в кузовах которых сидели всё те же сипаи. Видать, транспорта на спешную переброску такого количества войск не хватало, дивизионный автобат не справлялся, часть сипаев шла в пешем порядке. Но гражданские грузовики пока мобилизовывать не начали. Это хорошо, а то могли бы и нашу колонну завернуть. Хотя нет, у нас требование из контрразведки: против неё и военные не попрут.

Когда мы приблизились к следующему лесу, нам навстречу прошли две «виверны»[61]— лёгкие плавающие броневики с башенками, наставив в стороны спаренные пулемёты — крупнокалиберный «утёс» и ПКТ. За ними шла колонна «змеев»[62]— плавающих броневиков, за ними тянулись БТР-4. Целый пехотный разведывательно-ударный батальон, первый батальон каждого мотострелкового полка.

Следом вскоре пронеслись пятнистые «копейки» с пулемётами и «самострелы» с крупнокалиберными КПВ на станках и эмблемами Отдельного егерского полка на бортах, набитые солдатами и заваленные тюками с грузом, висящими даже за бортами. Ещё рота, уже вторая, а ведь егеря — это спецназ, их стараются беречь и в каждую дырку не совать. Теперь всё же сунуть решили.

За егерями опять потянулась артиллерия. На этот раз самоходная — батарея «василисков». Потом, под охраной мотострелков на БТР-5, прошла батарея тяжёлых дивизионных гаубиц калибром сто двадцать два миллиметра, влекомых «сто пятьдесят седьмыми» — главная артиллерийская мощь любого артполка. За ними шли ещё два грузовика — с боекомплектом, наверное. Война вырисовывалась в наших краях во всю ширь. Такого не было давно.

У опушки следующего леса тоже расположился драгунский разъезд. Эти спешились, встали заслоном у въезда в лес. И было их больше — человек пятнадцать, со старшим унтером во главе, даже с пулемётом. Здесь нас остановили, проверили документы. Прочитав, что сопровождаем захваченного вампира, поочередно заглянули в клетку, глядя на фигуру в балахоне с капюшоном и в железной маске. Намордником на этот раз не удовлетворились, закрыли всё лицо Арлана полностью, исходя из того, что он в противном случае сумеет подмигнуть потенциальному сообщнику.

Затем наша маленькая колонна вновь двинулась в лес. Езды до Твери от нашего Великореченска часов шесть, не больше, половина пути уже позади. Этот лес от предыдущего не отличался ничем: всё так же светило солнце, лезвиями лучей пробиваясь сквозь ветви, всё так же пели птицы, и всё так же не было ни единого намёка на нечисть или тварей опасных — войска всех распугали вдоль дороги.

По лесу без помех нам удалось проехать минут пятнадцать. Когда стены сосновых стволов, тянущиеся вдоль дороги, вдруг расступились, окружая просторную поляну, мы увидели ещё один конный разъезд. На этот раз не драгуны, а зуавы[63]. Восемь всадников в военной форме, такой же, как и у драгун, но без камуфляжных курток поверх серо-зелёных мундиров и с алыми платками, намотанными на шее. Вместо мягких фуражек у всех защитного цвета кефи[64]с кожаными ремешками. Карабины «маузер» поперёк седла и по револьверу в кобуре. Все аборигены, кроме младшего унтера, командующего ими. Тот был из пришлых. Вооружён не «маузером», а кавалерийским СВТ-К. Всё по Уставу, в общем.