Может быть, даже повзрослев, вы остались в душе маленькой девочкой, которая нуждалась в том, чтобы кто-то позаботился о ней. Поэтому вы хотели, чтобы о вас позаботились ваши собственные маленькие девочки. И когда у них это не получилось – а разве могло получиться? – вы оставили их навсегда.

Я спрашиваю себя: не похожа ли в этом моя мама на вас? Может, она так рано выпорхнула в жизнь, что не успела повзрослеть? И, может, именно поэтому она так сильно нуждалась в нас – особенно в Мэй?

Она звонила сегодня, и тетя Эми пыталась всучить мне телефон. Я уже почти три недели избегаю разговоров с мамой. Я сказала, что перезвоню ей попозже, но тетя настаивала, что мне необходимо поговорить с мамой сейчас, и я сдалась.

Разговор начался как обычно.

– Как ты, милая? – спросила мама.

– Неплохо.

– Ждешь не дождешься лета?

– Да. Странно, как быстро пролетел год.

Затем она перешла к главному:

– Лорел, в прошлый раз ты упомянула, о том, как ты что-то сказала своей сестре. Я беспокоюсь за тебя.

Я вытерла ладони о платье.

– Я не хочу говорить об этом по телефону, мам.

– Я все думала о твоих словах, о том, что не осталась рядом с вами. И знаю, что ты не горишь желанием приезжать сюда ко мне. Но я так давно тебя не видела. Вот и подумала, что вернусь к вам на лето. И если не останусь навсегда, то по крайне мере навещу вас. Я могу остановиться у тети Эми.

– Хорошо… – Я не знала, как реагировать на это. – Но ты же знаешь, что я буду жить и у папы. Я не могу его бросить только потому, что ты приехала.

– Да, я знаю, милая, – сказала она и добавила: – Я очень хочу тебя поскорее увидеть.

– Да. Я тоже, мам.

Я все это время ждала маминого возвращения, однако сейчас не понимала, что чувствую в связи с этим. Такое ощущение, будто я просто привыкла к тому, что рядом со мной только папа и тетя Эми. Но больше всего меня пугала мысль, что она возвращается затем, чтобы попытаться меня разговорить. Чтобы я рассказала ей, что случилось с Мэй, и подтвердила ее подозрения, что в этом виновата я. «Ладно, – думала я, – если она захочет обо всем узнать, я ей расскажу. А потом она может хоть навсегда исчезнуть из моей жизни». Я уже потихоньку стала оправляться, но после разговора с мамой снова почувствовала себя брошенным ребенком.

Джуди, вы принимали таблетки, которые давали вам на киностудии. Таблетки, которые назначали вам врачи. Принимая их в таком раннем возрасте, вы потом уже не могли остановиться. А потом вас не стало. У меня закралось подозрение, что никто в душе так до конца и не взрослеет. Я смотрю на вас в «Волшебнике страны Оз» и на дорогу, мощенную желтым кирпичом. Вы надеетесь, что она приведет вас домой, и я понимаю, что вы всю жизнь хотели туда попасть.

Искренне ваша,

Лорел

Сегодня утром в школе случилось нечто замечательное. Я увидела Ханну, стоящую рядом с Натали и вынимающую из своего шкафчика учебники. Она застегнула сумку, наклонилась к Натали и поцеловала ее в губы. Прямо там, на глазах у всех проходящих мимо, на глазах у всех любопытствующих. Взяв Натали за руку, она пошла с ней по коридору, мимо футболистов, которые пялились на них, и тыкающих в них пальцами ботаников, не обращая внимания на перешептывания и пересуды.

Вы однажды сказали, что люди слишком боязливы, чтобы пересекать свои собственные Атлантики, и я думаю, что это правда – в нашей жизни полно океанов. Атлантика Ханны – противостояние ее брату. И, мне кажется, что теперь, находясь на другом ее конце, Ханна осознала, какой храброй может быть.

Наверное, для меня пересечь Атлантику – значит научиться говорить о разных вещах, пусть даже понемногу и постепенно. Но, по-моему, больше всего храбрости требуется для того, чтобы осознать, что, сколько бы океанов я ни пересекла, дурацкая правда всегда будет оставаться на другом берегу. Мэй была рядом с нами, а затем ушла. Я любила ее всей душой, а она умерла. И никакая злость, тоска и чувство вины этого не изменят. Я разжимаю судорожно сжатый кулак и понимаю, что держусь за пустоту. Это невыносимо печально. Я больше не знаю, как удержать сестру. Порой я, как обычно, стою на аллее со своими друзьями или готовлюсь ко сну, как вдруг меня пронзает такая острая тоска по Мэй, что земля уходит из-под ног.

Но иногда мне что-то помогает отвлечься. Сегодня был как раз такой вечер. К нам в гости пришел Скай и посмотрел вместе со мной и папой бейсбольный матч. Папа так обрадовался, когда я пригласила Ханну, что я решила почаще приводить в дом гостей. И он, кажется, отлично ладит со Скаем. Я слегка отстраненно слушала их разговор об игре, обмене игроками и остальном, в том же духе. Сезон только открылся, но я знаю, что у «Кабс» пока все складывается удачно. Однако в сегодняшней игре они проигрывали с разгромным счетом; папа выключил телевизор и вдруг предложил:

– Как вы смотрите на то, чтобы пойти во двор и самим немного поиграть?

Удивительно, как он оживает в присутствии других людей. Возможно, он видит в этом знак, что я впускаю его в свою жизнь или что мне не стыдно за свою семью. А возможно, в доме чересчур долго стояла тишина.

Идея была немного сумасшедшей, потому что на улице почти стемнело – наступили сумерки, подходящие для «смертельной игры», но я подумала: почему бы нет? Папа вытащил свои старые перчатки, биту и бейсбольный мяч и подавал мне и Скаю. Я все время промахивалась, но папа подал мне три страйка, и я наконец смогла отбить мяч. Затем Скай подавал мяч папе, и папа так его отбил, что тот перелетел через крышу! Папа был в восторге.

– У твоего старика еще остались силенки! – воскликнул он, обежал участок, пересекая воображаемые базы, и вернулся: – Я «дома»[69]!

Уже почти совсем стемнело, и мы решил закончить игру на этой хорошей ноте. Папа пошел спать. Он находился в таком прекрасном настроении, что, пожелав нам спокойной ночи, даже не выставил Ская из дома. Мы со Скаем пошли в мою комнату и уселись вдвоем на кровать.

– У тебя классный отец, – сказал Скай. – Нам нужно почаще общаться.

– Ты ему нравишься. В твоем присутствии он оживает.

– Правда?

– Да. Спасибо, что пришел.

– Не за что, – улыбнулся он.

Опустившись на подушку, я сказала:

– Моя мама возвращается. В следующие выходные. На все лето.

– Ого. Ты рада?

– Не знаю. Хочу радоваться, но боюсь в это поверить.

– Понимаю, – кивнул Скай. – Когда родители сбегают, нелегко их простить.