все сказали? — Глеб, глубоко дыша, поднялся из кресла, оперся костяшками пальцев на столешницу, наклоняясь вперед. — Еще вопросы есть?

— Будут еще.

— Вот когда будут, приходите. А сейчас прощайте!

— До свидания.

Настроение Глеба было испорчено. После ухода Дворняшина, он позвонил Акламину. Тот, выслушав возмущенный выплеск Корозова, проговорил:

— Утихомирься, Глеб. Разберемся. Ты же знаешь, что в полиции не святые люди работают, тоже ошибаются. Не обижайся на Дворняшина, он из кожи лезет, проявляет служебное рвение.

Отдышавшись, Глеб произнес более спокойно:

— Он же суется не в свои дела! Как такое возможно? Снова оказался там, где не должен быть! Похоже, он усердствует, чтобы засадить меня! Обвиняет меня вместо того, чтобы искать настоящего убийцу.

— Я сейчас в командировке. Дома буду поздно вечером. Не волнуйся, мои опера опытные ребята. Разберемся.

Отключив телефон, Глеб вышел из кабинета. На месте секретаря сидела работница из бухгалтерии. Он глянул на нее, но перед глазами мелькнуло лицо Маргариты. Весть о смерти той огорчила его. Кто это сделал? И за что? Видимо, в чем-то Дворняшин был прав. Все, происходящее вокруг него, было ненормально. Однако он до сих пор ничего не мог объяснить ни себе, ни другим. Выйдя на улицу, остановился в раздумье. Погода стояла серая. Не радовала, но и не расстраивала. Дождя не было. Лужи подсохли. Было ощущение, что вот уже совсем скоро эта хмурь разойдется, и выглянет яркое солнце.

Получив оставшиеся деньги от Анастасии, Интеграл с компанией перед поездкой с товаром за три тысячи километров дал волю собственной глотке. Вечером, когда они продолжали веселиться, входная дверь с шумом распахнулась, и на пороге веранды возникли несколько человек со стволами. Интеграл, Шустрый и Серый не успели сообразить, как их сбросили со стульев, каблуками придавили к полу, разоружили. Интеграл прохрипел, пузырясь слюной.

— Вы кто? Что нужно? — первая мысль вспыхнула в голове, что это была полиция.

— Скоро узнаешь, барахло! — раздался в ответ окрик. — Кто из вас Интеграл?

— Ну и что дальше? — снова прохрипел тот.

В ответ последовал новый вопрос:

— Где четвертый?

Никто не ответил. Несколько раз Интеграла и его подельников тяжело и сильно ударили. Потом рывком подняли на ноги Шустрого, вдавили в стену:

— Говори, где четвертый? — ударили в живот, по ребрам.

— Я тебе глаз вырву! — согнувшись, выставив лысину, проскрипел зубами Шустрый.

Его сбили с ног. Он выплюнул кровь. Замолчал, исподлобья бегающими глазами смотря в одну точку. Двое принялись за Серого. Били и спрашивали:

— Ты Черепаха или Серый?

Втянув голову в плечи, пряча бескровное лицо с приплюснутым носом, Серый промолчал. И снова получил удары под дых, в зубы, по голове. Заскулил, грохнулся на колени. В двери вошел Дуковский. В новом дорогом костюме, рубахе без галстука. Остановился над распростертым Интегралом, спросил, глядя сверху:

— Значит, у всех память отшибло? Ну, что ж, — посмотрел на подручных, — бить, пока не вспомнят! — и отступил в сторону.

Избиение продолжилось, били молча с остервенением. Наконец, Интеграл, отхаркиваясь, прохрипел:

— Зачем пришли?

Шустрый выплюнул зубы, пытаясь отворачиваться от ударов. Серый выдохнул:

— Хватит! Все! Черепаха скоро приедет! За водярой слинял!

Хмуро Дуковский обронил:

— Подождем Черепаху. Уберитесь все со двора! И машину — от ворот! Быстро!

Подручные выполнили команду. Ждать пришлось непродолжительно. Через полчаса к воротам подкатили «Жигули». Посигналили. Еще раз. И опять. Черепаха нерасторопно вылез из машины, растягивая слова, раздувая ноздри, зашумел:

— Серый, ты что, заснул? Открывай ворота! — неторопливо прошел к калитке, вошел во двор. — Эй, ты где, Серый? — медленно открыл ворота, въехал во двор. — Ну, волк, мозги вышибу! — неспешно закрыл ворота и раскачиваясь протопал к дому. Открыл дверь веранды и сразу получил сильный удар в подбородок, рухнул на порог. Растянуто выговорил, не понимая, что происходит. — Вы что, волки, оборзели? — поднял голову, глаза навыкате увидали незнакомых людей. — Что вы делаете? — спросил растерянно.

Последовал новый удар. Черепаха завозился и начал подниматься на колени. Его опять опрокинули. Но он снова стал вставать. Ему скомандовали:

— Лежать!

— Я тебе глотку перегрызу! — почти по слогам вытолкнул из себя Черепаха. — Ты пожалеешь обо всем!

Усевшись на стул, Дуковский удовлетворенно заметил:

— Теперь все в сборе! Поднимите их!

Компанию Интеграла подняли с пола, поставили под стволы вдоль стены. Интеграл разлепил тонкие губы, спросил, размазывая кровь по лицу:

— Кто ты? Что от нас хочешь?

— Кто я, тебе знать не обязательно! — мрачно усмехнулся Яков. — Важно, что вы все передо мной!

— Зачем мы тебе? — собрав морщины на лбу, вытянув подбородок, спросил Интеграл.

— Задолжали вы мне! Много задолжали! — сказал Дуковский.

Мотнув головой, плавая взглядом, Интеграл пробормотал:

— Я тебя не знаю, коллега! Я никогда ни у кого пушканом не был!

— Для тебя это не меняет дела! — отрезал Яков. — Ты здесь главарь, тебе и отвечать за всех!

Вперед рванулся Шустрый. Его осадили. Вдавили в живот ствол пистолета. Он выплеснул:

— Ты глобусом пошевели! Тебе сказали, мы тебя не знаем!

— Это еще что за сверчок из-за печки выпрыгивает? — глянул мрачно на Интеграла. — Куда поперек тебя лезет? Хочет, чтобы я ему уши отмахнул!

— Не сердись, коллега, — буркнул Интеграл. — Хотелось бы знать, кто ты, и в чем твои претензии к нам!

— Ты убил моего человека! — резко пригвоздил Дуковский. — Зачем?

Натуженно Интеграл набрал воздух в легкие:

— Ты о чем, коллега? — спросил, чувствуя, как внутри у него заскребли кошки. — Ты меня с кем-то спутал. Я не мокрушничаю.

— Я сказал, ты отвечаешь за всех! — зло отрубил Яков.

— А ты не парь мозги! — хорохорясь сплюнул. Взгляд был угрюм, но не испуган. — На фуфло меня не возьмешь.

— Я смотрю, ты гнедой! — протянул Дуковский. — Но как же ты в парашу окунулся? Не крутись как уж на сковородке! — движением ладони Яков не дал ответить Интегралу, смотря на него не мигая. — Я снова спрашиваю, зачем ты это сделал?

Насупившись, Интеграл пожевал губами, стал тихо приседать спиной по стене. И вдруг, оттолкнувшись, прыгнул на ближнего парня, ударил кулаком по его руке с пистолетом. Ствол упал на пол. Интеграл бросился за ним. Но на него навалились, заломили руки. Он рыкнул от бессилия. Остальные его подельники тоже сорвались с мест, но их мгновенно смяли и положили на пол.

— Так, так, — сказал Яков, не сходя со стула. — Ты подвесил свою жизнь на волоске, Интеграл. Сейчас я буду решать, когда обрезать этот волосок. Тебе лучше отвечать на мои вопросы, если хочешь, чтобы волосок был цел! Подумай, что для тебя выгоднее! — Яков кивком головы отдал приказ своим подручным.

Те молчком накинулись на четверку. Били с остервенением до тех