из подъезда, те прыгнули в дожидавшуюся их машину, и авто сорвалось с места. Парни Дуковского устремились за ним. Начались гонки. Во время этих гонок по слабоосвещенным улицам города, люди Дуковского заметили, что они не единственные преследуют машину с убийцами Маргариты. Как минимум было еще две машины. Такой поворот путал все карты. Гонки продолжались долго. Водителю Интеграла никак не удавалось обрубить хвосты, но и у преследователей не получалось прижать его. В конце концов, преследуемое авто резко свернуло в темный переулок и, петляя в темноте, как в воду кануло. Люди Дуковского остановили машину.

— Ушли! — сплюнул тот, что был за рулем.

— Странно как-то ушли, — сказал второй. — Кажется мне, они где-то затаились. Наверняка в каком-нибудь дворе у них есть отстойничек.

— Ну что, подождем? Чем черт не шутит? — спросил водитель. — И надо позвонить Якову Львовичу.

— Подверни вот к тому заборчику, чтобы не торчать на дороге.

— Это не заборчик, а черт знает что.

— Какая разница! Погаси фары! Подождем. С нами еще два каких-то хвоста мотаются. Они нам помеха.

Съехав с дороги, парни Дуковского заглушили мотор. После этого еще с полчаса то в одну, то в другую сторону по переулку проскакивала то одна, то другая машина, в поисках авто Интеграла. Били светом фар в разрывы между домами, заворачивали в проезды и опять возвращались в переулок. Потом шум затих. Установилась тишина. Длилась она около часа. При прошествии этого времени, когда люди Дуковского уже потеряли надежду и готовы были отправиться восвояси, водитель, приоткрыв дверь, вдруг насторожился, повернулся к напарнику и, не видя толком его лица в темноте, тихо спросил:

— Слышишь? Как будто мотор автомобиля зашуршал недалеко.

— Ни черта не слышу, — отозвался напарник.

— Уши чаще мой! — помолчал — О-ля-ля! Смотри — слева, метров пятьдесят отсюда. Авто выкатило. Не видно какое, но, сдается мне, что это те, за кем мы гоняемся. Ну, теперь я зубами в них вцеплюсь!

— Лучше, если они нас не заметят. А то снова крутня начнется.

— Попробую.

Тихо из проезда между домами автомобиль Интеграла выкатился на дорогу и медленно покатил по ней. Хвостов не было. Интеграл удовлетворенно хмыкнул:

— Ну, что, коллеги, пора и отдохнуть. Давай на хату! — распорядился водителю.

Автомобиль включил фары и стал набирать скорость. Машина с людьми Дуковского без света тронулись следом. Когда Якову сообщили о случившемся, его как будто ударило разрядом молнии. В первую минуту он даже не поверил в это. Не ошиблись ли. Таким невероятным показалось известие. Мозг закипел. Яков почувствовал себя одиноко. Маргарита для него была не просто лучший исполнитель, но и единственная отдушина. Он как будто лишился части самого себя. Яков стал рвать и метать. Убийцам конец! Он найдет их берлогу! Он вырвет у них сердца! Он четвертует их! И на сей раз его парням повезло. Интеграл и подельники расслабились, уверенные, что оставили преследователей в дураках, и не заметили слежку. Под утро Дуковский уже знал адрес, где они залегли. И окончательно решил, как поступит с ними.

Утром этого дня Корозов был немало удивлен, когда секретарь в фирме Даршина не появилась на работе. Пунктуальность Маргариты прежде была безупречной. Но вот прошло полдня, и о ней ни слуху ни духу. А в обед, когда он вышел из офиса и уже сел в машину, направляясь в один из магазинов Даршина, ему зазвонил телефон. Номер был незнакомым. Глеб ответил. Мужской голос произнес:

— Это полиция. У нас есть вопросы к вам.

— А вы кто? — спросил Глеб.

— Моя фамилия Дворняшин. Мы с вами уже знакомы.

— Знакомы? Не помню такой фамилии. — после короткой паузы сказал Корозов.

— Меня не надо помнить, я не звезда телеэкрана. Вы где? Я сейчас подъеду.

— Ну, подъезжайте, — отозвался Глеб и поморщился, поездка в магазин откладывалась на другое время.

Вернувшись в кабинет, Корозов ждал недолго. Скоро дверь открылась, и Глеб увидал, широкого в кости с полными щеками и выпирающим животом полицейского, который задерживал его по подозрению в убийстве Василия Даршина. Встреча была неприятной. Полицейский словно прочитал его мысли, сказал:

— Вот как. Вы не рады увидеть меня, гражданин Корозов.

— А чему я должен радоваться, — поднимаясь из-за стола навстречу ему, спросил Глеб. Его неприятно покоробило оттого, что Дворняшин назвал его гражданином. Он показал на стул. — С чем на этот раз пожаловали?

— Пожаловал? — хмыкнул полицейский, дергая плечами. — Ладно, — сел. — Тогда начнем. Когда последний раз вы видели секретаря?

— Секретаря? — переспросил Глеб. — Какого секретаря?

— Который сидел за вашей дверью! — полицейский кивнул на дверь.

— Вчера видел, — Корозов не понимал, к чему клонил Дворняшин.

— Так, так, вчера, — протянул тот.

— Вчера! — повысил голос Глеб, садясь на свое место. — Потому что сегодня до обеда ее не было на работе.

— А почему не было, гражданин Корозов? — вкрадчиво спросил полицейский.

— Если вы знаете, скажите! — нахмурился Глеб, что-то нехорошее шевельнулось у него в груди. Он смотрел в чуть одутловатое лицо, в круглые, ничего не выражающие, холодные глаза, испытывая антипатию к этому человеку.

— Потому что ее убили, гражданин Корозов! — отчеканил полицейский.

— Как убили? — оторопел Глеб.

Вместо ответа Дворняшин задал новый вопрос:

— А вот теперь, Гражданин Корозов, объясните, почему сначала в вашем присутствии убивают владельца фирмы, Василия Даршина, потом вы внедряетесь сюда, и тут же убивают секретаря, которого, кстати, нанимал в свое время Даршин.

— У меня нет ответа, — озадаченно выговорил Глеб.

— А я думаю, вы лукавите, — хмыкнул полицейский. — Но я ожидал услышать от вас именно такие слова, гражданин Корозов. И мне почему-то кажется, что вы должны знать, кто совершил убийство? Более того, я думаю, это были ваши люди.

Возмущение взорвало Глеба. Он напружинился. Выплеснул тугим упругим голосом:

— Чушь! Полная!

— Понятно, — протянул полицейский. — Вы не спешите отрицать, гражданин Корозов. Подумайте хорошенько. Чистосердечное признание облегчит вашу участь. От нас не надо ничего скрывать. Странно, что рядом с вами убивают людей, а вы ничего не можете объяснить. Как это совместить, гражданин Корозов? — холодные глаза полицейского были пусты и зловещи одновременно. Едва раскрывая рот, он грубо выкатил. — Долго еще собираетесь валять дурочку? Я выведу вас на чистую воду! Заставлю землю грызть!

Лицо Глеба побагровело, стараясь сдерживаться, он подался вперед:

— Вам крутить бы бараньи хвосты! Вы, насколько я помню, не оперативник! Лезете в дела, в которых не разбираетесь!

— Что? — остолбенел Дворняшин. — Вы это мне? Да я вас! Я разберусь! Только вам от этого легче не станет! Сушите сухари! Придется сменить белую рубашку на другую форму! Я вам устрою легкую жизнь! Увидите небо в клеточку!

— Вы