не менее. Один — Пробелякову, один — бабуле и три взял с собой: Мурлыкиным, Надежде Петровне и профессору. Получается, один я и остаюсь без новой настойки. Да уж, «сапожник без сапог», классический вариант. Зато крепкую заберу всю: одну бутылку — Мурлыкину, вторую — себе.

Сделать бы ограниченную партию на празднование двухсотлетия семейного дела, но тут сложности: юбилей в начале лета, на изнанке на месте будущих ягод ещё цветы будут. Нужно с урожая этого года запасаться — если сезон ещё не закончился и кенгуранчики всё не съели. Забыл включить в обсуждение со строителями того момента, чтобы с ними не просто мой представитель пошёл, а бригада сборщиков за ягодами — одноразовые защитные амулеты, которые позволят неодарённым провести шесть часов на нулевом уровне изнанки стоят недорого — если, конечно, речь о разовом выходе, а не о постоянном пребывании там. На голубике опытная сборщица за пять часов (оставим час на организационные моменты и запас безопасности) может набрать от пятнадцати до двадцати литров ягод, в зависимости от урожайности, размера и прочих условий. Дюжина сборщиков за один выход может, при удачном раскладе, притащить сырья литров на четыреста готового продукта.

Ещё надо будет посмотреть, что вызрело (если уже вызрело) на растениях, похожих на бруснику. И собрать некоторое количество «сверх-крыжовника» с кустов, которые вокруг болотин растут. Дед подал интересную идею — подробнее исследовать степень его ядовитости и предельно допустимые, а также сравнительно безопасные дозы. Если он относительно безвреден — можно предложить сок как местное обезболивающее тем же стоматологам, например. Потому что ягода — до того, как отключит вкусовые рецепторы — довольно вкусная, приятная такая кислинка. Ведь куда приятнее, если тебе пшикнут в рот вкусненьким, как одеколоном на шею в парикмахерской, чем если будут втыкать шприц в и так больную десну? Особенно детям, но и взрослых, что уколов боятся — хватает.

Но, с другой стороны — стоит ли оно риска? Ведь хищника-то, кенгуранчикоядного, мы не нашли, кто знает, что там за тварь или твари бегают?

«А с чего ты решил, что там обязательно что-то эдакое быть должно?»

«Из общих принципов биологии, вообще-то. Если травоядные не съели всю растительность — их численность кто-то регулирует. А если они стадные…»

«Вон, в Австралии из более-менее крупных хищников были собаки динганутые на суше и крокодильды в реках — и ничего, работала как-то экосистема. Пока местные аборигены своим методом хозяйствования типа „подпалить лес и сожрать всё, что оттуда выбегает“ не превратили большую часть континента в пустыню».

«Ты, дед, считаешь, что стайный хищник, как собака Динго — лучше и безопаснее, чем одиночный крупный?»

«Ну, так-то да, хрен редьки того-этого…»

«Вот и я примерно так думаю».

Кроме новинки, загрузил в пикап к Пробелякову, который подвезёт меня домой, ещё выпивки взамен потраченной, как показала практика запас такого рода надо иметь всегда. Тем более, что могу хранить его в своём фургоне, не нарушая формально запрет на пронос спиртного в общежитие. Правда, тащить на себе…

«Да, Юра, быстро ты разбаловался. Недавно три чемодана волочь до самых Буйнич нормально было, а теперь один баул с выпивкой от вокзала до фургона донести — корона спадает!»

«Не корона спадает, а плечо отвалится!»

Так или иначе, а в пять часов вечера я уже был дома, общался с домашними и рассказывал (без лишних подробностей) про первые две недели учёбы и Осенний бал в Могилёве. А на следующий день у меня, к моему изумлению, получился нормальный выходной: рутинных дел за моё отсутствие накопиться не успело, Егор Фомич с бабушкой решали всё «на лету», рассчитывать сделать что-то серьёзное в воскресенье — даже не смешно. Даже дедовых или моих выдумок для мастерской не было! Жаль, погода за неделю хоть и выправилась с режима «поздняя осень» на раннюю, но всё равно идея сходить на озеро одобрения в душе не вызывала. Так что я просто провалялся большую часть дня на диване с книжкой — уже и не помню, когда такое последний раз было.

Потом была поездка на Воронке до вокзала, на дачном поезде — до Минска и там пересадка в уже привычный ночной до Могилёва. Уже привычно и спокойно, не отвлекаясь на постороннюю суету и мелочи, забросил баул в камеру хранения и неспешно пошёл посидеть, выпить кофе в той кофейне, где когда-то, в прошлом году — а как в прошлой жизни, оставил серебряный рубль чаевых смешливой девчушке. Её, к некоторому сожалению, на работе не было, спрашивать я не счёл нужным, а удовольствия от кофе с выпечкой меньше не стало. Посидев примерно на четыре рубля, я оставил на столике пятёрку и так же не торопясь, как делал всё в этот день, отправился обратно к вокзалу. Тесть — золотой человек — вечером в воскресенье поставил фургон около вокзала, о чём предупредил по мобилету, так что я, даже потратив четверть часа на то, чтобы разложить «боекомплект» из баула по холодильникам и иным ёмкостям в багажном отделении остановился на привычном уже месте перед входом в общежитие без пяти восемь. Занятия сегодня начинались в девять, так что времени хватало на то, чтобы подняться к себе, принять душ, переодеться и не торопясь успеть на первую пару.

Следующие две недели прошли в учёбе без чего-то особенного, если не считать таковым несколько коротких свиданий с Машей и проведённый с нею же целый день в субботу. Когда зашли в гости — погреться, подкрепиться, отчитаться перед родителями, Екатерина Сергеевна мягко, но строго отчитала меня за несдержанность в речи. Оказывается, как я и заподозрил в тот день, Василиса запомнила эпитет о тупости тварей — тот, который про брезент, да. И, действительно, ввернула его в гимназии. Причём как!

— Есть у них такой Савелий Мамонтович, Мамонтовичи — вассалы Слонятьевых, кстати говоря, что ещё добавило красок. В общем, сперва она обозвала его узколобым, а когда парень бросился спорить — использовала ваш эпитет