Отъехав на заранее определенное расстояние, еще до шлагбаума, вышел и углубился в лес. Нашел примеченное еще год назад дерево с дуплом и сунул туда старый паспорт на имя Хорошилова Бориса Евгеньевича, 1939 года рождения, русского, место рождения - г. Москва. На всякий случай. Теперь к машине возвращался гражданин маленькой латиноамериканской республики, владелец обширного земельного участка, нескольких счетов и посреднических фирм в одной из офшорных зон.

Машина выбралась на Ленинградское шоссе и покатила к аэропорту. Два радиомаячка, установленные ФСБ и людьми Борисова независимо друг от друга, отметили перемещение Хорошилова в пространстве. По всему выходило, что бизнесмен направляется в Шереметьево-2. Там дежурили свои люди. Рядом с таможенником и пограничным контролем встали двое в штатском, а из зала ближе к стойке регистрации переместились два неприметных человечка Борисова.

Хорошилов насвистывал бравурную мелодию.

Подавленное состояние почти исчезло. Борис Евгеньевич старался не думать о неприятном, тем более что будущее в розовых тонах находилось уже в пределах досягаемости.

Он въехал на платную стоянку. Оплатил вдвое и сказал, что машину завтра заберет его шофер. Квитанции не будет, но ты уж, голубчик, постарайся, передай другой смене, что все оплачено. Впрочем, возможна доплата.

Борис Евгеньевич поднялся в бар. Решил подойти к стойке регистрации в числе последних. Опрокинул пару рюмок "Кюммеля", подхватил чемодан и кейс. Чемодан взял для отвода глаз. Ничего стоящего в нем не было.

Ему протянули бланк декларации. Почерком Борис Евгеньевич обладал каллиграфическим, а португальский выучил с помощью приходящего репетитора. Занимался без малого год. Хорошилов задекларировал пять тысяч долларов. Драгоценностей и предметов искусства, запрещенных к вывозу из России, у него не имелось. Выездная виза в порядке. И вообще, документ был подлинный.

Когда двое в штатском предложили ему пройти в служебную комнату для дополнительного личного досмотра, Хорошилов возмутился по-португальски и потребовал переводчика. Тут же вдруг появилась знакомая девушка-репетитор, и Хорошилов понял, что дела его плохи. Однако по инерции продолжал возмущаться и требовать представителя посольства. Ему предъявили российский паспорт, который чуть больше часа назад он самолично положил в дупло старого дуба.

- Ну хорошо, хорошо, я дам подписку о невыезде. Неужели вы думаете, что я, как пастор Шлаг, встану на лыжи и пересеку границу? Абсурд.

Тогда один из штатских приоткрыл дверь служебного помещения.

- Хотите, чтобы эти люди сопровождали вас под домашний арест?

Он увидел две пары замороженных, немигающих глаз. Обладатели их, людишки серые и неприметные, видно, ждали его. Это не питерцы. Стало быть, люди Борисова. От них будто пахнуло могильным холодом.

Хорошилов смирился.

ЕЩЕ ОДИН ПОБЕГ

Величко взял такси. После первого звонка прошло более часа, и Артур боялся, как бы Зоя не запаниковала, не сделала непоправимой ошибки. В том, что его разыскивают люди тестя, он был уверен. Узнав об отношениях между старшей дочерью и зятем, Борисов неминуемо увидит в этом причину смерти младшей дочери. Страшно даже подумать о последствиях.

- Приехали, - во второй раз сказал шофер, теряя терпение. - Кутузовский...

- Да-да... - Артур расплатился и дождался сдачи.

Артур специально не доехал квартал до нужного дома. Он пошел дворами, благо комплекс корпусов соединялся арками. Ничего необычного. Опустевшие детские площадки, скамейки у подъездов с массивными дверями, потрескавшийся асфальт. Еще десять лет назад здесь была благородная тишина. Чуть не в каждой арке стояла ПМГ с сонными стражами порядка, а теперь могут запросто вырвать у дамы сумочку, а то и огреть куском водопроводной трубы. Нет, пора рвать когти...

Он посидел минут десять в беседке, наблюдая за подъездом, потом понял, что все предосторожности напрасны. Захотят - убьют.

- Почему ты не звонил? Ну почему не звонил?! - набросилась на него любовница.

- Чем это у нас пахнет? Мы не горим? - насторожился Величко.

- Представляешь, я тут на кухне жгла кое-какие бумаги. Так, пустяки. И забыла отключить пожарную сигнализацию. Шуму было на квартал, - довольная уже тем, что Артур явился целым и невредимым, а пуще того - не бросил ее, не смотался за кордон, она без умолку болтала. Неизведанное ощущение счастья переполняло женщину.

- Обзвони приятельниц, друзей, прихлебателей и назначь на завтра вечеринку, - предложил он.

- Ты с ума сошел? Завтра же отпевание...

Господи... Артур совсем забыл о покойной жене. Бывает такое? Бывает, когда человек занят исключительно собой. С семнадцати лет, с первого дня отъезда в Новосибирск из заштатного городишки Ош, что в Киргизии, Величко не совершил ни одного бескорыстного поступка, не проявил заботы ни об одном человеке...

Артур поймал себя на том, что не вспоминал о родном городе уже много лет. Пока была жива мать, изредка посылал открытки с Главпочтамта, денежные переводы. Весьма скромные суммы. Если бы слал сколько мог, не избежать наездов родственников и "друзей детства". Правда, однажды его узнал на улице земляк. Но все обошлось. Величко подозвал милиционера и пожаловался, будто этот неряшливый человек в белой войлочной шляпе преследует его. Киргиза задержали из-за отсутствия регистрации, хотя тот приехал утренним поездом.

- У нас еще полчаса. Я очень голоден.

- Ничего нет. Посмотри в холодильнике. Я рассчитала повариху.

- С ума сошла. Она тебя не устраивала? Ты когда-нибудь на нее жаловалась? Понимаешь, что наделала? Если папашка узнает, сразу догадается об отъезде. Сколько она у тебя проработала?

- Полгода.

- Ну ладно. Но больше никаких самостоятельных решений. Все обсуждаем, взвешиваем и просчитываем. Понятно?

- Дорогой, у нас еще полчаса, - намекнула она, кивнув на кровать.

Вот сучка похотливая, вздохнул он. Но ничего, Артур свое возьмет.

Он пошел на кухню, сделал себе сандвич с ветчиной и укропом. Включил телевизор. Рассказывали о визите Кондесю в столицу.

- Как же мы любим преклоняться перед Западом! - сморщил нос Величко. Смешно сказать, всерьез примеряли на себя "аргентинское чудо". Слава богу, там, где мы будем, чуда не предвидится.

- Это уж точно. Возьми с собой бутылочку коньяка, - напомнила Зоя и спросила: - На моей поедем или на твоей?

- На твоей. Мою партизаны твоего батюшки облюбовали. С килограмм, наверное, навесили, - усмехнулся Величко.

Зоя покраснела:

- Не может быть... Если он догадался... - Ей вдруг стало страшно.

Они оделись. Вышли к гаражу-ракушке. Величко наклонился и посветил фонариком под днище авто. Ничего. Потом поднял капот. Пусто. Протиснулся за руль и вывел иномарку на дорогу. Погрузили в багажник оба чемодана и тронулись. Выбрались на Ленинградку. Величко прибавил газу. Он слыл хорошим водителем и ездил спокойно, расчетливо.