болезненно подрагивало в груди, кулаки нервно подергивались. Как будто только что прошел через огонь и обгорел до мяса. Но получилось. И от этого «получилось» накатывало облегчение. Дикое, до соплей. Мужчина не хотел, не мог анализировать, почему ему так жизненно необходимо стать ближе к женщине, которая его отмораживает и ненавидит. Что это - гештальт или гораздо более глубокое нечто? Он просто бился за этот шанс видеться.

Спустя некоторое время поднялся и вышел следом. В холле Анны, разумеется, уже не было.

***

После разговора Анна сразу поднялась к себе и теперь шла по коридору, который казался ей бесконечным. А может, это бесконечно ездили по кругу ее мысли. У ярко освещенной солнцем поэтажной гостиной она остановилась. Ее охрана осталась позади, а она подошла к окну и замерла, держась за подоконник.

Отсюда открывался изумительный вид на парк.

Ситуация ей не нравилась. Сама мысль подпустить кого-то к ее святая святых, тщательно охраняемому миру, в котором теперь остались только она и сын, вызывала отторжение и ярый протест. А тем более допустить того, кто когда-то разрушил ее жизнь.

Предал, растоптал, унизил, выбросил, как ненужную тряпку.

Гнев поднимался из души. Так уж устроены женщины - никогда не забудут того, кто однажды разбил им сердце. Сколько бы ни прошло лет, все так же свежа будет смертельная обида, как и в первый день.

Но нет. Аня никогда не хотела Батурову мстить. Она просто переступила через прошлое. А сейчас хотела всего лишь, чтобы этот мужчина, от которого у нее сын, держался от нее как можно дальше.

Сын. Если бы он был зачат в любви, осознанно, пусть даже и от предателя, который от нее отказался. Но ведь и этого не было! А то, что было, всего лишь случайность. Поэтому для нее Илья-младший навсегда останется сыном Ильи.

Однако в одном Вадим был прав. Аня могла сколько угодно презирать и ненавидеть бывшего. Это - другое. И она не может сейчас единолично принимать решение за сына.

«Он вырастет и все равно узнает. Скажет ли он тебе спасибо?»

До сих пор отдавалось в ушах. Анна невольно поморщилась.

Что до самого Батурова, то иногда полезно знать противника. Анна не зря работала с ним целый год, успела изучить. Он талантливый руководитель. Прямолинейный, жесткий до жестокости, быстрый и целеустремленный. Но от него скорее можно ждать удара в лоб, чем подковерных интриг.

Ей показалось, что сегодня он был искренним.

Очень сложно было принять это решение. Странное чувство тревоги дрожало где-то в глубине души. Аня до сих пор сомневалась, правильно ли она поступила, разрешив ему увидеться с сыном.

В конце концов она подумала, что будет рядом и проконтролирует все.

***

Когда Батуров спустя некоторое время вышел из отеля, к нему подошел один из людей Алишера и, поздоровавшись, вежливо проговорил:

- Вадим Евгеньевич, Шамаев хочет видеть вас.

«Твою мать!» - выругался Вадим мысленно. Вслух спросил:

- Где он сейчас? В офисе?

- Нет, он в данный момент дома.

- Хорошо, я понял, - бросил походя и двинулся через дорогу к припаркованному на другой стороне автомобилю.

А потом рванул с места. Злость просто подпирала, подкатывалась к горлу.

Подъехав к особняку, увидел во дворе несколько машин, в том числе машину Хайдарова. Надо полагать, Алина тоже здесь? Впрочем, ему было плевать, он поднялся на крыльцо и вошел в холл. А оттуда, ни на кого не глядя, прямо в кабинет бывшего тестя. Открыл дверь и спросил:

- Ты хотел меня видеть?

Алишер Шамаев был один, кивнул ему:

- Проходи, садись.

Вадим сел и уставился на Шамаева в упор, а тот закурил сигарету, выпустил дым, все это молча. Потом сказал:

- Анна под моей защитой.

Бл***!!! Вадима аж повело от злости.

- Нахрен мне это говорить?! – прорычал, подаваясь вперед.

- Это чтобы ты не наделал глупостей, - спокойно ответил тот, стряхнув пепел.

Сейчас был переломный момент, он или должен был взорваться и разнести тут к чертовой матери, или отпустить гнев. Вадим прикрыл глаза ладонью и выдохнул, а после взглянул бывшему тестю в глаза и четко и раздельно произнес:

- Я никогда не сделаю ей ничего плохого.

- Рад слышать, - проговорил бывший тесть и мотнул головой: - Можешь идти.

Бл***, как его достало, что он до сих пор отчитывается перед Алишером как мальчишка. Он перед родным отцом с шестнадцати лет не отчитывался. Но было в этом что-то, от чего он отказаться не мог. Какая-то дурацкая забота. И тем не менее.

Уже встав с места, он сказал:

- Я хочу на днях взять на прогулку Алсу. Можно?

При разводе Алина настояла, чтобы он виделся с дочерью раз в неделю, а это получалось внепланово. Алишер смежил веки:

- Можно.

- Спасибо, - кивнул он и вышел.

В холле чуть не столкнулся с Алиной. Она как только увидела его, тут же изменилась в лице и отвернулась.

***

Анна позвонила в тот же вечер, не стала откладывать. Непривычно было набирать номер Батурова, нервно. Она могла бы передать через кого-то из своих людей, курьером наконец, но решила лично. Нечего голову в песок прятать как страус, все давно умерло, теперь они просто посторонние. У которых есть общий ребенок.

Пошли гудки…

Он ответил сразу:

- Да, слушаю.

Голос звучал напряженно и хрипло. Аня медленно выдохнула и проговорила:

- Будьте завтра в парке в одиннадцать. И я надеюсь, вы помните. Ни одного лишнего слова.

Некоторое время слышалось только шумное дыхание мужчины, потом он ответил:

- Хорошо.

Все. Разговор был окончен. Сыну она, разумеется, ничего не стала говорить.

А утром они отправились