застегнуть получившийся баул меня настигает грозный рык с кухни:

— Левина! И ты еще устраиваешь мне сцены?

Что там? Заглядываю на пищеблок и застаю Бергмана зависшим возле двух фужеров.

О черт! Я опять про них забыла!

Девчонки, уходя от меня в понедельник, оставили их на подоконнике. Ясен пень, сразу после пьянки я не бросилась мыть посуду. А на следующий день мне на глаза попался только один. На подоконник же я даже не посмотрела, потому что последний цветок в горшке приказал долго жить еще полгода назад.

— Срочно скажи, что ты от ревности напивалась в полном одиночестве с двух рук!

Ну, собственно, почти так и было, но кто ж в таком признается!

— Ты же сам мне говорил, что врать нехорошо!

Герман сурово прищуривается:

— Настают тяжелые времена для твоей татуировки, Яна.

— Пф-ф… Ты только угрожаешь, — фыркаю я, а сама поглядываю, удалась провокация или нет.

Кажется, да, потому что Бергман надвигается на меня и в итоге зажимает у стеночки. Гормоны радостно танцуют гопак.

— Кто-то уже просил пощады, и тогда я к тебе прислушался. Больше не буду, — обещает Гера.

Чего? Да он меня тогда все равно натянул!

— Ой-ой, — продолжаю нарываться я, вдыхая запах Бергмана и покрываясь колючими мурашками от предвкушения.

— Левина, — склонившись ко мне, хрипло шепчет на ухо мерзавец, — ты свадьбу хочешь пропустить? Ты только скажи. У меня как раз с собой барахла до понедельника…

Блин… Он прав. Ехать надо.

И все равно. Мог бы меня домогаться, чтобы я остановила его на самом интересном месте. Это было бы по-джентельменски.

Ну ничего. Нам еще в одном номере ночевать. Там-то я и оторвусь. Зря я, что ли, красивое бельишко напялила? И просто так ему не дамся. Там-то на кровати нет никаких приблуд.

Правда, к тому моменту, как мы доезжаем до гостиницы, я уже не такая дерзкая. Меня разморило в тепле салона, и я почти всю дорогу продрыхла под негромкую музыку, доносящуюся из динамика.

Я осоловело хлопаю глазами, пока Бергман занимается хлопотами по вселению. Изначально я планировала остановиться у родственников, но так намного лучше. Наташка будет меньше мозолить мне глаза своим пузом. Так что Гера два раза молодец. И что гостиницу забронировал, и что мне можно сидеть на сумке, пока он проверяет все ли в порядке с номером.

Потому что я хлебушек и могу только зевать.

Ну и в конце Гера все-таки ведет себя как джентльмен, позволяя мне первой занять ванную.

Правда, стоит мне забраться под струи, как он скребется в дверь.

— Ян, у тебя телефон звонит.

— Пусть звонит.

— Это Наташа.

Блин, может, там по времени какие-то изменения?

— Поговори с ней, пожалуйста.

Так будет лучше. Бергману по мозгам не поездишь, он сам умеет.

Однако, когда я выхожу из ванной, Гера мрачен.

— Что сказала Наташка? — задаю наводящий вопрос.

— Наташа? Ничего. Зато я с любопытством прослушал говножениха.

— В смысле? — не сразу вкуриваю я.

— «Ян, только не клади трубку. Я уже понял, что ты добавила меня в черный список», — передразнивает Лосева Бергман.

Огогошечки! Интересно Натаха-то в курсе, что он уже с ее телефона мне наяривает? Или наш гастролирующий кобеляр подчищает за собой историю вызовов?

— А дальше? — загораюсь я любопытством.

— А тебе зачем? — подозрительно спрашивает Герман.

— Ну как! — возмущаюсь я. — Интересно же!

В конце концов, что я потом буду девчонкам пересказывать?

— Интересно? — звереет Бергман. — Послушай меня, Левина. Ушлепок может мечтать, сколько ему влезет, но чтобы я не видел его ближе, чем на расстоянии двух метров от тебя!

— С чего бы это? — я демонстративно складываю руки на груди. Кажется, настал мой звездный час.

Ну а что? Ноги бритые, бельишко красивое, женские закончились.

Я готовлюсь завлекательно бегать по номеру от Геры и отбиваться, тщательно следя, чтобы у него не пропало желание меня догонять.

Только немного не рассчитала.

Я еще только прикидываю траекторию забега, а Бергман в два шага уже оказывается возле меня. И прежде чем я успеваю оказать хоть какое-то сопротивление, оказываюсь прижата к мужскому телу.

Ладонь Германа забирается в вырез гостиничного халата, заставляя сердечко колотиться.

— Яна, сейчас я тебе популярно объясню, с чего. Уверен, после этого ты точно все запомнишь.

Глава 56. У кого-то хорошая память

Меня, разумеется, подобный расклад абсолютно устраивает.

Учиться я всегда любила.

Только расстраивает, что мой план возбудить Германа сопротивлением и помурыжить проваливается. Вон какой грозный, смотрит сердито…

Бергман же продолжая наглаживать мои перси под халатиком, двигает бедрами, и я понимаю, что с первой частью я все же справилась. Уверенный стояк упирается мне под пупок.

Ах… ну да, ему достаточно на меня разозлиться, чтобы произошло спешное вооружение…

И меня пробирает.

Ругаю свою натуру за изменчивость и непоследовательность. Левина, Левина…

Сначала «не дам», потом «дам, но не сразу», а теперь «может, не выпендриваться»?

Вот не так уж и крепко меня Бергман держит, а коленочки ватные. Далеко не убежишь. Зато раздвинуться они готовы в любой момент.

Чтобы хоть как-то реабилитироваться в собственных глазах, подкалываю Геру:

— Ты ревнуешь, что ли? — правда, голос у меня, как говорит Бергман, валютный, и звучит в нем победное: «Ох, да! Ревнуйте меня, ревнуйте!».

Герман склоняется к моему уху:

— Тебя это удивляет, Левина?

Я распаковываю свой чемоданчик с мурашками, главная из которых венчает наливающую грудь и тут же оказывается в плену пальцев Геры.

Отвлекшись на эти ощущения, я не сразу понимаю, что это была диверсия. Пока я стою, развесив уши, поясочек халата развязывают и бессердечно бросают к ногам.

К обнажившемуся животу прижимается холодная пряжка ремня, и я слабею.