Мне это показалась разумным. Теперь, когда рядом не было Генри, у Средневековцев появился шанс стать более-менее приличными людьми.

– Я не имею возможности расследовать другие предполагаемые случаи убийства, на которые намекал Генри. Но мы видим, что в обоих известных случаях, в шестьдесят девятом году и сейчас, тон задавали де Варленкуры, и вся эта охотничья забава, если уместно ее так называть, учреждена Конрадом де Варленкуром после возвращения из Третьего крестового похода. Генри де Варленкур мертв, а такого рода организации, лишившись своей главы, обычно распадаются. Братья и префекты – Средневековцы, как вы их именуете – всего лишь последователи. Рыба гниет с головы, и Порядок мог бы продолжаться лишь в том случае, если бы сохранилось руководство.

Я подумала о том, как Генри Куксон быстро превратился в нового Генри, но спорить с Аббатом не стала. Такое облегчение, когда кто-то – да, извините, взрослый – берет на себя столь непосильную ответственность. Вот я и не перебивала Аббата.

– Итак, в надежде навести лучший порядок (если позволите мне использовать такое выражение), я сейчас же назначаю вас всех новыми префектами Школы Святого Айдана. Поздравляю!

Он перегнулся через стол и по очереди пожал каждому из нас руку.

На том все мысли о Куксоне выскочили у меня из головы. Я почти не могла в это поверить. Я, Грир Макдональд с Аркрайт-роуд – Средневековка. Я оглянулась на друзей и увидела на их лицах отражение моих собственных чувств. Они раскраснелись от удовольствия.

Затем Шафин почтительно обратился к Аббату:

– Могу я кое-что предложить?

Аббат развел руки, словно приглашая:

– Конечно, мистер Джадиджа. Отныне мы заботимся о школе вместе.

– В таком случае, – не слишком решительно выговорил Шафин, – я думаю вам… нам… следует изменить подход к приему новых учеников. Нужно принимать больше цветных…

– И больше ребят неаристократического происхождения, – подключилась Нел. – Не только старые деньги, но и новые.

– И тех, у кого нет денег, – уточнила я. – Нужно больше стипендий для учеников из государственных школ. Одна стипендия в год – слишком мало. – Вдруг меня осенило: – Назовем это стипендиями де Варленкура в честь Генри. – Пусть благодаря сумасбродствам Генри умные ребята из государственных школ получат доступ в СВАШ с ее фантастическими возможностям. – Ему бы это не понравилось!

Впервые за весь наш разговор в глазах Аббата вновь замерцала смешинка, словно у Санта-Клауса.

– Да уж. Но мне кажется, это правильный способ обратить трагическую историю к добру.

Он встал и расправил мантию на груди.

– Если вы готовы мне довериться, мы преобразим СВАШ в ту школу, какой она должна быть. На это потребуется время, однако наш девиз гласит: Festina lente. Поможете мне?

Мы снова обменялись взглядами и улыбнулись Аббату.

Нел пошла к себе в комнату убрать «Сарос», а я проводила Шафина до Гонория. Над двором Паулина уже поднималась луна, и я остановилась у колодца посмотреть, не увижу ли отражение луны. Но нет, по-прежнему не разглядеть было, где там вода.

– Насколько же он глубок? – спросила я.

Шафин тоже заглянул в колодец, наши головы сблизились, мы вместе смотрели вглубь – вглубь – вглубь – туда, куда я однажды бросила монету и не услышала, чтобы она ударилась о воду. Точно так же и Генри упал, и мы не слышали удара, когда он долетел до воды. Тогда я подняла голову и посмотрела не вниз, а вверх – на ясное небо, луну и звезды. Наконец-то я собралась с духом и сказала Шафину то, что уже несколько недель собиралась сказать:

– Прости меня.

– За что?

– Все это могло бы кончиться гораздо быстрее. Надо было мне сразу понять, что творится. Если бы я не позволила Генри меня охмурить… В первый же вечер, когда они принялись издеваться над Нел и ее «мамулей», я же видела, как Генри наслаждался травлей. Нет – даже еще раньше. На уроке истории, когда они принялись за тебя. Но я ничего не хотела замечать. А потом, после охоты на Нел, он повел меня на крышу дома. Там такая дверь, открывается из длинной галереи прямо наверх, и он показал мне свой мир.

– Грир, – мягко заговорил Шафин, – не надо…

– Я пытаюсь тебе объяснить, – отчаянно заспешила я. – На следующий день я не смогла найти эту дверь. Тогда я не могла тебе признаться, но теперь я понимаю. Думаю, в глубине души я сразу поверила Нел. Но я боялась – если я поверю Нел, если подниму шум, то никогда уже не вернусь в Нарнию.

Шафин молчал и внимательно ко мне приглядывался.

Я слегка пожала плечами:

– Глупо звучит, да?

– Нет, – тихо ответил он.

– Я слишком увлеклась их миром.

Он прислонился к колодцу.

– Раз уж наступила ночь признаний: я тоже был неправ. Я думал, Генри хочет задержать наступление нового мира. Но это не так. Он хотел вернуть тот мир, который давно ушел.

Я прижала к холодному камню ладонь.

– Что ж, будем справедливы: кое-что хорошее в их мире все-таки было.

– Конечно, – сказал Шафин. – В том-то и заключается их главное преимущество. Не тебя одну им удалось соблазнить.

Я посмотрела на Шафина, ожидая пояснения.

– Моего отца… меня…

– Тебя? – этого я не ожидала.

– О да.

На минуту я призадумалась.

– Наверное, в идеальном мире удалось бы сохранить лучшее из старого и добавить лучшее из нового. Но возможно ли это?

– Посмотрим.

Он повернулся ко мне лицом.

– Закончится этот учебный год, и у нас останется еще выпускной год в СВАШ. Festina lente.

Шафин улыбался нечасто, но так обаятельно.

– Поспешай не торопясь.

И он запустил пальцы мне в волосы и поцеловал меня.

В последний день Михайлова полутриместра мы с Шафин и Нел заранее договорились собраться и вместе пойти на мессу перед Юстициумом.

Двор Паулина купался в октябрьском солнце, но уже ложились длинные тени. Я явилась первой и, растолкав призраки прошлогодних Средневековцев, подошла к колодцу и оперлась на его край. Здесь мы с Шафином впервые поцеловались.

Странный это был год в СВАШ, братья один за другим увольнялись, власть Средневековцев слабела. Аббат сдержал свое слово. Новые учителя, все умницы, глубоко преданные делу, интересовались только своими предметами и своими учениками и совершенно не признавали самозваный статус кучки сверхпривилегированных ребят. Уж не знаю, что Аббат им сказал, но Куксон, Пирс, Шарлотта, Эсме и Лара сделались все как шелковые и дружно решили, что у них на ближайшее время одна задача: вести себя тихо и готовиться к экзаменам. Все они сдали выпускные на высший балл, и гибель любимого друга этому не помешала. Интересно, где они теперь, в какой компании начали новый учебный год? В Оксфорде, наверное, или в Кембридже, в Дурхэме или Сэндхерсте, в каком-нибудь древнем институте, в замке, похожем на отцовский.