— Пока нас убивают, — разозлился Адалят. — Кто напал надачу? Кто убил наших людей? Кто брата моего ранил? Ты мне ничего не говори,подполковник. Мы сами знаем, как поступать. — Хозяин ресторана осторожно взялего за руку, чтобы он успокоился, но вошедший в раж младший Махмудбековпродолжал громким голосом:

— Мы сами будем наводить тут порядок. Мы знаем, кто напал нанашу дачу. И мы будем сами решать свои вопросы. И ты мне ничего не говори.

— Значит, я могу сделать вывод, что ты готов начать войну? —спокойно спросил Цапов.

— Да, готов, — закричал Адалят, теряя всякое терпение, — иобязательно начну. Я этого Жеребякина уничтожу. Я его раздавлю. И его, и всехего боевиков!

— В таком случае я вынужден тебя арестовать, — спокойносообщил подполковник. — Угроза убийством. Есть такая статья. Угроза в отношениимногих людей, конкретно в адрес Жеребякина. Ты сам все сказал в присутствиидвух свидетелей. Ты арестован.

— Как это у тебя получится? — усмехнулся Махмудбеков. — Кактебе удастся меня арестовать? Уведешь отсюда силой? Здесь вокруг мои люди,подполковник. Ты живой отсюда не уйдешь.

— Не нужно мне угрожать, — спокойно сказал подполковник, —это уже другая статья.

— Говори, говори, — весело сказал Махмудбеков, — ты всеравно ничего не докажешь. Скажи нашим людям, чтобы выбросили отсюда этогоподполковника, — сказал он, обращаясь к хозяину ресторана по-чеченски.

— Напрасно ты так торопишься, — сказал тоже по-чеченскиЦапов, — я ведь тебе объяснил, что ты арестован.

Хозяин ресторана вскочил, но еще раньше вскочил Рустам,Достав свой пистолет.

— Не нужно нервничать, — посоветовал он, — иначе ты тожеокажешься среди арестованных.

— Вы не уйдете отсюда живыми, — прохрипел Адалят, — а меняотпустят через два часа после того, как приедет мой адвокат. За угрозуубийством не сажают до суда. А это еще нужно доказать.

— Посмотрим, — кивнул Цапов, — у нас будет время доказатьтвою вину. И мы сделаем это обязательно. Можешь не волноваться.

— Что ты хочешь, подполковник? — нахмурился Адалят. — Ты жепонимаешь, что меня нельзя посадить за такое преступление. Я кому-то угрожал.Ну и что.

Пусть даже ты докажешь это в суде. Ну присудят мне штраф илидадут условное наказание. Что от этого изменится? Я уже не говорю, что судавообще не будет. И ты это знаешь лучше меня.

— Если я тебя сейчас уведу, в городе, может, и войны небудет. А это для нас важнее, — честно сказал Цапов.

— А вот этого ты остановить уже не сможешь, — хитро улыбнулсяАдалят, — поздно уже, — он продолжал сидеть, не двигаясь.

— Пойдем с нами, — еще раз сказал подполковник.

— Я не понимаю, Цапов, ты дурак или притворяешься? — спросилАдалят, по-прежнему не двигаясь. — Тебе не удастся уйти отсюда живым. У менявокруг здания десять человек. А у вас на двоих пара пистолетов. Не глупи,подполковник. Лучше уходи сам, пока я добрый. Меня арестовать нельзя, я ничегоне нарушал.

— Если не считать торговли наркотиками, контрабанды,организации вооруженных банд, отмывку денег, убийства, грабежи, мошенничество,— спокойно перечислил «заслуги» своего «клиента» подполковник, — я думаю, чтоесли бы можно было доказать хотя бы одну десятую твоих преступлений, то и тогдатебе нужно дать пожизненное заключение, если не «вышку».

— Уходи, — еще раз сказал Адалят, — ты мне надоел. Я не хочутебя убивать, подполковник. Зачем ты меня вынуждаешь?

— Я не уйду без тебя, — сказал Цапов, поднимаясь со стула, —пойдем. Я думаю, в КПЗ тебе будет не так удобно, как здесь.

— Ты не понял, что я тебе сказал, подполковник. Ты самзаставляешь меня убивать тебя. Время твоей жизни уже подошло к концу. Ты живешьпоследние минуты.

— Может быть. А может, и нет, — философски заметил Цапов. —Пошли, ты арестован.

Хозяин ресторана посмотрел на продолжавшего сидеть Адалята,перевел взгляд на офицеров.

— В моем доме, — хмуро сказал он, — нельзя арестовывать —Это скорее его дом, чем твой, — весело заметил Цапов, — ты ведь толькочислишься хозяином, а на самом деле все здесь принадлежит его старшему брату.Адалят медленно, с достоинством поднялся.

— Ты сам напросился, подполковник, — сказал он, глядя вглаза Цапову. — Давай выйдем отсюда, и я посмотрю, как это у тебя получится.

Цапов достал свой пистолет.

— Если они попытаются меня остановить, я буду стрелять…

— Они обязательно попытаются, — кивнул Махмудбеков.

— …в тебя, — закончил подполковник.

Они подошли к выходу. Адалят обернулся, посмотрел на Цапова.

— Не могу понять, — сказал он, — кто ты? Психопат или герой?Может, тебе нравится смотреть эти ковбойские фильмы и ты хочешь почувствоватьсебя героем?

— Звони, Рустам, — Цапов повернулся к Керимову. Тот досталмобильный телефон, набрал номер.

— Мы на месте, — сообщил он Сабельникову, — сейчас выходим.

— Понял, — ответил тот, и Рустам убрал телефон.

— Пошли, — кивнул Цапов Адаляту, — и не забудь про то, что ятебе сказал. Если твои ребята начнут нам мешать, я не остановлюсь ни перед чем.

— Зачем ты это делаешь? — спросил Махмудбеков.

— Чтобы вы не начали войну в городе.

— Посмотрим, — сказал его пленник.

Они спустились на первый этаж, где вопреки обыкновениюникого не оказалось. Они медленно двигались к выходу, вышли из здания иувидели, что их автомобиль окружен вооруженными людьми. Шесть или семь человекстояли полукругом, приготовив автоматы и пистолеты. И все смотрели в сторонуЦапова.

Рустам смело пошел вперед. Адалят усмехнулся.

— Ну вот видишь, подполковник, — сказал он, торжествуя, — яже говорил, что у тебя ничего не выйдет.

— Скажи своим людям, чтобы они убрали оружие и дали нампройти, — предложил Цапов.

— Этого я не могу сделать, — издевательски ухмыльнулсяАдалят, — попробуй пройди сам.

— В таком случае мы не дойдем туда оба, — спокойно сказалподполковник.

— Мы арестовали брата вашего хозяина и должны пройти кмашине, — громко сказал Рустам, — не глупите, ребята. Вы не можете насостановить.

Он сделал шаг, и сразу несколько стволов повернулись в егосторону.

Керимов улыбнулся, покачал головой.

— Ничего не получится, — сказал он, и в этот момент заспинами боевиков резко затормозили два автомобиля, и из них выскочилисотрудники СБК. Теперь силы были примерно равны. Боевики оглянулись и, увидев,что многие сотрудники СБК iso-оружены автоматами и пистолетами, почли за благоне начинать стрельбы.