Саре так хотелось приблизить этот момент, что она тоженачала работать на стройке, и Франсуа так и не удалось ее остановить, как он нистарался. Тогда он нашел ей несколько дел, которые были бы по силам женщине вее положении, но Сара с удовольствием бралась за работу и более трудную. Еебеременность протекала совершенно нормально, не доставляя ей никаких неудобств,к тому же теперь у Сары не было того панического страха перед исходом, которыйснедал ее в прошлый раз.

Она регулярно принимала индейские снадобья, гуляла в лесу, аела так жадно и много, что Франсуа шутил, что в ней, наверное, сидит еще покрайней мере две Сары. Словом, все шло совершенно нормально, а кроме того, унее был маленький Александр — живое свидетельство того, что чудеса все-такислучаются.

Но вот настало первое июля, а Сара по-прежнему не замечаланикаких признаков того, что долгожданное событие произойдет в самое ближайшеевремя. Родов она ожидала с понятным нетерпением, и затяжка начинала еетревожить. Саре казалось, что она беременна вот уже целую вечность, но, когдаона сказала об этом Франсуа, он рассмеялся и посоветовал ей не спешить,добавив, что «большая работа скоро не делается».

Этот шутливый ответ странным образом успокоил Сару, но самФрансуа продолжал нервничать, хотя он и скрывал от нее свое волнение. Пожалуй,он волновался даже больше, чем сама Сара, и это было понятно: Франсуа оченьхорошо помнил свое отчаяние и чувство совершенной беспомощности, охватившее егов прошлый раз, когда он ничем не мог помочь Саре. Да и спасение маленькогоАлександра было скорее чудом, и теперь Франсуа даже боялся повторения тойситуации. Впрочем, он тешил себя надеждой, что в этот раз роды должны пройтибыстрее и легче.

Сара, по-видимому, считала так же, и, когда Франсуапредложил ей воспользоваться услугами врача, она снова ответила отказом.Гарнизонный фельдшер слишком много пил и не внушал ей доверия, да он и не могторчать на ферме денно и нощно, ожидая, пока Сара начнет рожать.

— Нет, дорогой, нам это ни к чему, — сказала Сара,не подозревая, какие тем самым волнения она готовит Франсуа. — С тобой яничего не боюсь.

Я уверена, что все будет хорошо.

В первую неделю июля Сара была весела, подвижна и почти неуставала, и это обстоятельство убедило обоих, что ребенок еще не готов к тому,чтобы появиться на свет. В прошлый раз накануне родов Сара чувствовала себябеспричинно вялой и апатичной, но сейчас она не испытывала ничего подобного,кроме разве легкого неудобства, которое доставлял ей большой живот. Она то идело порывалась взяться за какое-нибудь дело, и Франсуа приходилось силойостанавливать ее.

— В твоем состоянии уже нельзя ездить верхом, —говорил он ей, видя, что она собирается отправиться на прогулку или съездить вШелбурн за какими-нибудь мелочами для нового дома. — Это опасно. Ты можешьродить прямо в дороге.

Но Сара только смеялась в ответ. Приближение родов онавсегда чувствовала заранее. Сара просто не представляла себе, как это можно —просто взять и родить.

— Не дождетесь, сэр! Я знаю, что прилично, а чтонет, — заявила она, однако ее шутливый тон не мог успокоить Франсуа.

— Смотри же! — сказал он, грозя ей пальцем. —Не то мне придется отшлепать твое сиятельство.

Уж я не посмотрю, что ты графиня!

На этом все закончилось, и Сара продолжала делать все так,как считала нужным.

И Франсуа хорошо понимал, что Сара старалась ради их новогодома, который на глазах превращался в настоящее чудо, удивительным образомпоявившееся посреди леса. Все соседи только и говорили об их доме, и хотянекоторым шале де Пеллеренов казалось слишком уж изысканным, не нашлосьчеловека, который не отдал бы ему должное. Большинство же жителей Шелбурнатщеславно полагали, что шале даже станет новой достопримечательностью их мест.

Как-то вечером — после того, как Сара приготовила ужин иприбралась в кухне, а Франсуа закончил планировку гостиной в их новомдоме, — она предложила ему прогуляться к водопаду.

— Мы не были там уже целую неделю, — сказала она,целуя его. — Мы как раз успеем вернуться засветло.

— Я устал, — мягко возразил Франсуа. — Крометого, в моем положении опасно делать такие концы пешком. Как тебе известно, яжду ребенка и не могу…

— Это я жду ребенка! — возразила Сара,смеясь. — Я, а не ты. И я хочу прогуляться. Разве тебе неизвестно, чтобеременным женщинам положено во всем потакать? Кроме того, ты же сам слышал,что говорили женщины племени сенека: если я буду много ходить пешком, то унашего малыша будут сильные ноги.

— Зато мои уставшие ноги будут гудеть, какколокола, — проворчал Франсуа, делая вид, что сердится. — Я уженемолодой человек, и мне необходим покой.

Франсуа только что исполнился сорок один год, однаковыглядел он ненамного старше Сары, которой было двадцать семь. Тем не менее,стараясь рассмешить Сару, он поплелся за ней, притворно охая и хватаясь запоясницу. Сара же шла нарочито бодрым шагом, то и дело отпуская шуточки в егоадрес и посмеиваясь. Минут через пять, однако, Сара резко замедлила шаги, апотом и вовсе остановилась. Поначалу Франсуа решил, что ей в башмак попалкамешек, и, лишь нагнав ее и увидев ее побелевшее лицо, он понял, в чем дело.Видимо, у Сары начались схватки, и самым разумным в этой ситуации быловернуться на ферму, благо они не успели отойти далеко. Он уже открыл рот, чтобыпредложить ей это, как вдруг Сара упала как подкошенная, и Франсуа поспешноопустился рядом с ней на колени.

— Что с тобой, Сара? Что случилось? — в испугешептал он, но Сара не слышала его. Еще ни разу в жизни она не испытывала такойстрашной боли;

Лицо ее покрылось крупными каплями пота, а каждый вдохдавался с огромным трудом.

Франсуа не на шутку встревожился. Страх пронзил его своимострым копьем. Он не мог позвать никого на помощь, не мог даже добежать дофермы, чтобы послать кого-то из работников в Шелбурн, — он не мог оставитьСару одну ни на минуту. Они оказались в ловушке.

— Франсуа… Я не могу пошевелиться, — прерывистопроговорила Сара, и в ее глазах появилось испуганное выражение. Боль немилосерднотерзала ее, но Сара сумела сообразить, что это вовсе не начало, а исход.Почувствовав, как ребенок в ее чреве начал свое движение, она схватила Франсуаза рукав и прошептала в панике:

— Боже, Франс! Я сейчас рожу!

— Нет, любимая, нет! — вырвалось у него. Не можетбыть, чтобы это случилось так быстро и просто, подумал он, памятуя о двенадцатичасах страданий, выпавших на ее долю в прошлый раз. — Потерпи, милая,пожалуйста!

Он хотел поднять ее на руки, чтобы нести обратно на ферму,но Сара не позволила.

— Нет! — закричала она, корчась от невыносимойболи.

— Но, Сара, не можешь же ты рожать здесь, влесу! — растерянно лепетал Франсуа, чувствуя себя совершеннобеспомощным. — Ты же сама говорила, это не может случиться так быстро.Кстати, как ты чувствовала себя утром?.. — спросил он, внезапно что-тозаподозрив.