Послышалась тихая гортанная фраза. Кто-то явно спрашивал кого-то о чем-то. Языка Сашка само собой не знал, но тут и по интонации все было понятно. Шаги стихли. Потом в бедро парню ткнулось что-то твердое. Судя по всему, ружейный ствол. Сашка не пошевелился. Ствол ткнулся сильнее, а потом кто-то, зайдя со стороны головы, пнул его в плечо. Снова заговорили. Потом стоявший рядом нагнулся и, ухватив парня за плечо, попытался перевернуть его на спину.

– Вперед, – скомандовал Сашка самому себе и, толкнувшись опорной ногой, сам перекатился в заданном направлении, выхватывая револьвер.

Два выстрела едва не слились в один. Сашка, видя, что не промахнулся, ударом ноги отбросил оседавшего прямо на него бандита и, еще раз перекатившись, вскочил на ноги. Перед ним, держась за животы, скрючились на земле пара молодых горцев. Понимая, что лечить тут уже некого, Сашка вздохнул и, вскинув револьвер, сделал еще два выстрела, облегчив их мучения. При его калибре и с такого расстояния бедолагам все внутренности размочалило.

Привычным движением перезарядив оружие, парень принялся осматривать тела, пытаясь понять, кто это такие и откуда они взялись. К его удивлению, одеты парни были бедно. Винтовка нашлась только у одного. Второй вообще имел при себе только лук. Задумчиво почесав в затылке, Сашка на всякий случай обыскал пояса и сапоги обоих, найдя только пару медных монет. Оружие их тоже новизной не блистало.

– Твою мать, блин! Это как понимать прикажете? – проворчал он, поднимаясь. – Вы откуда взялись, убогие?

От резких движений в затылке, там, куда ему угодило непонятно чем, запульсировала боль, и возникло ощущение жжения.

– Уроды, блин, – выругался Сашка, коснувшись затылка ладонью и рассматривая окровавленные пальцы. – Чем это они меня так?

Осмотревшись и припомнив, где и как стоял, парень быстро прошелся до соседних кустов и, заглянув под них, удивленно хмыкнул. Это была стрела с наконечником из глины. Вот теперь все начало вставать на свои места. Похоже, парни отправились на охоту и, услышав его выстрел, отправились посмотреть, кому повезло. А убедившись, что охотник один, эта парочка решила взять его живым, чтобы потом продать туркам.

Во всяком случае, в колчане таких стрел больше не было. Только с обычными, острыми наконечниками. Какими именно они должны быть, Сашка, понятное дело, не знал, но в выводах своих был уверен. Привязав мерина к дереву, Сашка быстро пробежался по следам убитых и метров через триста обнаружил оставленную в кустах старую кобылу без седла. Спину ее прикрывал только вытертый чепрак.

– Так, подруга, вали-ка ты домой, – проворчал Сашка, отвязывая кобылу и перекидывая повод ей через голову.

Получив увесистый шлепок ладонью, коняшка всхрапнула и неторопливой рысью скрылась в подлеске. Вернувшись к своему мерину, парень прихватил с убитых только старое кремневое ружье и весь боеприпас к нему. Оставлять оружие было бессмысленно и даже глупо. Кто знает, где и в кого оно потом выстрелит. Усевшись в седло, Сашка ткнул пятками мерина, и тот легко понес свой груз по знакомой тропе.

Спустя два часа парень отдал добычу хозяйке дома и отправился в комендатуру. Доложив штабс-капитану о происшествии, он объяснил, где оставил тела, и, попрощавшись, вернулся домой, перед этим посетив врача. Тот без долгих церемоний смазал Сашке ссадину на затылке какой-то мазью и выпроводил вон. Благо не пинком.

Дома, переодевшись и отдав Аксинье в стирку испачканную кровью рубашку, Сашка задумчиво осмотрелся, ища, чем себя занять. После истории с большим набегом вся его работа состояла только в осмотре и легком ремонте оружия местного населения. Деньги это приносило небольшие, зато времени отнимало много. Но Сашка не роптал. Доброе отношение соседей было в этом случае дороже.

Но и это не могло продолжаться бесконечно. Он потому и отправился на охоту, что работы на заказ не было, затевать что-то новое для себя пока не хотелось. Точнее, идей было много, но при местном станочном парке и отсутствии элементарной базы получения металлов все они были невыполнимы. В очередной раз вздохнув, он достал из корзины заготовки под куклы и, усевшись за стол у окна, принялся резать очередную игрушку.

Куклы, подаренные дочерям Аксиньи, произвели в станице настоящий фурор. Сашка сам видел, как взрослые женщины с восторгом рассматривают его поделки, сгибая и разгибая куклам конечности и вертя их головами. Сообразив, что очень скоро просьбы сделать такие же начнутся, он отправился на лесопилку и притащил домой заготовок на десяток кукол сразу. Острый нож снимал стружку с пахучего соснового чурбачка, а сам парень в этот момент был где-то далеко отсюда.

Он и сам не понимал, что не так, но чувствовал, что опять оказался не на своем месте. На первый взгляд, вроде все в порядке. Есть угол. Есть рядом ласковая женщина. Сыт, одет, обут.

– Чего тебе еще, хороняка, надо? – спросил Сашка сам у себя словами из фильма. – Живи и радуйся.

Но какое-то странное чувство неудовлетворенности не отступало. Сашка все чаще стал замечать, что в его памяти иногда словно приоткрывается дверца, из которой в его сознание перетекают какие-то знания и понимание ситуаций. Так было с решением, которое он озвучил на казачьем кругу. Так было, когда он просто отдал пожилой вдове молодого, сильного мерина из своей добычи. Так и теперь. Он понимал, что что-то идет не так, но что именно, никак не мог угадать.

Это чувство отступало только в лесу, когда он принялся скрадывать оленя. Его место заняло полное восприятие окружающего пространства, словно у парня вдруг разом появилось еще десять глаз и ушей. Именно это и спасло его при нападении раболовов. В противном случае его уже бы везли в горы переброшенным через седло собственного мерина. Закончив с кукольной головой, Сашка положил ее в корзину и достал заготовку под туловище.

В комнате стало темнеть, и парень, поднявшись, взял со стола керосиновую лампу и, прихватив в сенях канистру с керосином, вышел во двор. Аккуратно заправив лампу, он вернулся и, затеплив ее, снова взялся за нож. Работа спорилась. Теперь, когда технология была отработана, все было просто. Руки сами делали свое дело, а голова продолжала прокручивать одни и те же мысли. Шаги в сенях отвлекли Сашку от размышлений.

В комнату вошла старшая дочь Аксиньи и, улыбнувшись, позвала его ужинать. Кивнув, Сашка отложил работу и, загасив лампу, отправился к колодцу, руки мыть. Как оказалось, его небольшое приключение уже стало достоянием общественности, так что пришлось за ужином коротко поведать умиравшим от любопытства девчонкам о произошедшем. Даже царапиной похвастался. Аксинья