глазом спокойно заходит в кабинку и закрывает за собой дверь. Я в шоке. Я едва могу подобрать слова, чтобы объяснить себе происходящее. Впрочем, навряд ли у меня бы это получилось, ведь я совсем ничего не понимаю. – Как это понимать?!

За дверью уже трещат очередные подружки. Смех, что-то падает на пол, наверное тюбик с помадой. Его хозяйка ругается, подружка смеется. Марк продолжает стоять молча и неподвижно, заслонив собой дверь и не сводя с меня изучающий взгляд.

– Что за чертовщина здесь происходит? Что ты здесь забыл?! – рычу безнадежно, с нажимом. Мне больно, импульсы становятся невыносимыми, страх неизвестности побеждает над здравым смыслом, который требует немедленно вышвырнуть наглеца из женского туалета.

Марк неторопливо надвигается на меня, я теряюсь. Пячусь назад, но его квадратный подбородок уже перед моими глазами. Не смотрю на него. Не смотрю! Тепло его тела подавляет меня, мощь энергии электризует воздух и пощипывает мои губы. Внутренне я дрожу так, как никогда в своей жизни не дрожала.

Идти мне больше некуда, позади стена. А Марк всё ближе и касание его колена будто ударяет током.

– Я не понимаю, что ты делаешь. Что ты де…

Он похищает мой воздух в одно мгновение, всего лишь расставив руки по обе стороны от меня. Слишком близко. Слишком больно. Слишком насыщенный этот аромат хвои и мяты!

– Селин? Селин, ты здесь?

Кто это?

Что это?

В общей комнате кто-то ищет меня? В дверь снова стучат и этот громкий звук заставляет меня вздрогнуть. Но только не Марка. Он продолжает смотреть на меня с тем же пугающим хладнокровием, будто бы ничего и не происходит за дверью. Ему нельзя здесь находиться! По ту сторону Ирэн, она ищет меня! Игра в гляделки затягивается, но почему-то я не в силах её прекратить.

– Селин? Куда ты запропастилась?

– Я здесь! – выдаю себя, следя за ленивым движением изогнутых черных ресниц. Ему всё равно, что я сейчас могу сообщить подруге. Впрочем, наверное Марк знает, что я не собираюсь этого делать. – Что случилось?

– «Что случилось»? Ты ушла позвонить маме и пропала с концами! Почему не берешь трубку? Я звонила тебе раза три.

– Говорила. С мамой. – Боковым зрением вижу, как Марк убирает от стены левую руку и протягивает её в сторону. Раздается слабое и тихое жужжание, а двумя секундами позже в нос врезается резкий запах антисептика. – Передавала тебе привет.

– Спасибо! – Ирэн заходит в соседнюю кабинку. – Ты ещё долго там сидеть будешь? Твой кальмар уже застыл.

Марк убирает от стены другую руку и обрабатывает антисептическим средством. При этом он не сводит с меня своих глаз, разрывая мою голову тысячами вопросов.

– …Стрелка.

– Что? – переспрашивает Ирэн.

– Я чулки порвала.

Марк ухмыляется и бесшумно опускается передо мной. А потом его пальцы касаются моей левой щиколотки и начинают медленное движение вверх. Голень, колено, узкий низ юбки плавно задирается, а я не смею шелохнуться.

– Но у тебя есть запасные! – восклицает Ирэн. – Как и всегда, я права?

– …Да, – шепчу я, поддаваясь легким ласкам движущихся пальцев. Прочищаю засохшее горло и уверенно повторяю. – Да! Я поменяю их и…вернусь.

Мои бедра горят. Внутри, снаружи – всё в пламени! Марк выпрямляется, его ухмыляющиеся губы манят мой взгляд, а рука продолжает движение вверх. Плотная ткань юбки с трудом поддается, Марк заводит свободную руку мне за спину и расстегивает молнию. Юбка моментально становится послушной.

– Тебя подождать? – спрашивает Ирэн.

Марк смотрит на меня и отрицательно качает головой.

– Нет, я… Я скоро.

– Не задерживайся, умоляю! Мне так неловко перед тобой за вчерашнее. Я, как приехала, постоянно бросаю тебя! И я знаю, что ты недолюбливаешь Марка и считаешь его, мягко говоря, болваном, но мне показалось, что легкий дружеский ужин не помешал бы хоть немного сгладить шероховатости между вами. В конце концов, это будет вам обоим полезно. Вы ведь почти работаете вместе… Прошу тебя, не злись, хорошо?

Шоколадные глаза медленно скользят по моим губам, скулам, бровям. Смеются. Теплая ладонь обхватывает внутреннюю сторону бедра, и я едва ли могу дышать.

– Так вот, кем ты меня считаешь, – шепчет он и с мучительной осторожностью кладет ладонь между моих ног. Мое тело подчиняется ему, как дрессированный хищник, напичканный транквилизаторами. Разрываю визуальную связь, бросив опьяненный взгляд в сторону двери, но ту, что у меня между ног, не могу. Не хочу… – Смотри на меня, – говорит Марк, обхватив пальцами мой подбородок. Вынуждает меня сделать то, о чем требует, лаская горячим шепотом губы.

Пальцы поддевают кружевную ткань и легонько касаются меня. Вкус невозможной сладости на языке, звуки льющейся реки в ушах, оранжевый закат с присыпкой теплого снега перед глазами и мощный импульс вглубь моего потекшего, как растаявшее мороженое, мира. Упираюсь руками в мужскую грудь, будто это мой последний шанс на спасение, но Марк остается непоколебимым.

– Что это у тебя? – Его пальцы ласкают меня, поддевая мою игрушку. Она снова вибрирует, и я с трудом втягиваю носом плотный воздух. Мне становится сложно скрывать дрожь моего тела. Уверена, что Марк чувствует, как пульсируют мои ладони, которые я по-прежнему прижимаю к его груди. – Забавляешься, – шепчет он с улыбкой и сдвигает шарик в бок. – О чем ты думаешь, Селин, чтобы разогреть себя? Твои трусики промокли насквозь.

Палец стремительно проникает в меня, я в бреду, без сознания! Упираюсь руками в его грудь, двигаюсь бедрами навстречу, замираю в панике – что я делаю?

– Кто тебя трахает в твоих фантазиях, Селин? – шепчет он, усиливая давление на клитор. – Художник? Тебе нравится, как он это делает? Писать картины он умеет. Вот только видит лишь верхушку твоей нежности, твоего одиночества и уж тем более страсти. О ней он вообще ничего не знает. Так зачем же ты думаешь о нем, Селин?

– Замолчи! – ударяю его в грудь, но слишком слабо, чтобы отнестись к этой вспышке гнева серьезно. А я зла… Боже, как же я зла, что хочу его! Хочу продолжения!

– Он ничерта о тебе не знает, – рычит Марк мне в ухо, усиливая давление и темп пальцев. – Разве он способен понять, как именно тебя нужно трахать, чтобы довести до безумия?

Я взрываюсь, как бутылка газировки после многочасовой встряски. Выгибаюсь навстречу Марку, теряю свои туфли и повисаю на его горячей шее, как домашняя обезьянка, испугавшаяся ветврача с шприцем в руках. Тяжелыми и плотными клубками воздух попадает в мои обессиленные легкие.

Звуки извне возвращают к реальности, в которой я только что позволила своему арендодателю сунуть руку в мои трусы. И теперь он будет упиваться этим коротким и (спасибо на том!) не принесшим ему