или средневековые, но отличные от повседневной одежды. Но оказавшись на сцене, занервничали и начали топить за то, что нужно вести себя как нормальные люди. А то вдруг кто что подумает.

— …нас дядя Вася из деревни вывез, а потом мы на остановке с Георгием встретились, и он нас в Новокиневск привез, — закончил рассказ Сева.

«А может дело все в страхе нарваться на неприятности? — подумал я. — Вот и эти парни тоже тихарились, что на порно-заработки поехали, чтобы им потом свои же не накостыляли…»

Фиг знает. Стычки «стриженные против волосатых» в городе постоянно случались. Даже я пару раз в эти конфликты попадал. Но меня как-то не цепляли особо, у гопников же звериное чутье, эти волчата нутром чуют страх и тревогу. А мне-то чего бояться? Нет, ясен пень, если они толпой навалятся и двинут сначала по затылку чем-нибудь тяжелым, то они и мне наваляют, невзирая на жизненный опыт и боевые награды. Но тут ведь как… Может ли быть, что толкиенутые выходят на сцену с подспудным страхом оказаться мишенью?

Может, конечно.

Даже если в реальности они никогда не получали звиздюлей за непохожесть.

Проблема ли это?

Я поймал себя на мысли, что мне хочется в дальнейшем как-то пореже допускать пересечений «ангелочков» и толкиенистов. Чтобы «ангелочки» не заразились вот этим вот «не смотрите на нас, мы тут скромно в кустах спрячемся».

Ерунда, конечно…

Или не ерунда?

— …целый список с собой написала, что из города привезти, — вздохнул Саша. — Это же как такое в сумку-то влезет? Надо, что ли, будет и сумку тоже покупать?

Я снова посмотрел на юные и наивные лица новых своих постояльцев. Подавил смешок, в очередной раз подумав, кем станет Сева. Сейчас он вовсе даже не выглядел чопорным ханжой, каким станет в будущем. И если его лучшего друга Сашку вся эта работа здорово смущала, то Сева это самое смущение скорее для вида изображал. А глаза-то при этом блестели. При взгляде на него сам собой вспоминался мульт про Бивиса и Баттхеда. «Гы-гы, круто, Бивис, нам дадут!»

Но рабочие моменты парни старательно обходили стороной. Не пытались рассказывать наперебой, что им сегодня пришлось делать в студии. Болтали о своих деревенских делах, о том, на что деньги потратят, про какого-то Фиму с его другом Глебом, которые тоже хотели поехать, но Леонид Карлович их не взял. И молодец, потому что Фима тот еще жук.

Все-таки, что-то в этой парочке меня напрягало. Тренированное чутье подсказывало, что под маской невинной школьности… Кстати, все-таки, не школьники. Сашке вообще уже двадцать, он даже в армии успел отслужить. А вот Севу мать от армии отмазала, неведомо как. Просто природа так распорядилась, что внешность им досталась «мальчишеская». И общаются, вроде как, нормально. Обычные глуповатые парнишки. Но чутье редко меня подводит. Раз что-то мне подсказывает, что проблемы с ними будут, значит имеет смысл прислушаться. Потому что они стопудово будут.

— Блин, второй час ночи! — воскликнул я, глянув на часы. — Засиделся я тут с вами, спать давно пора.

— Да-да, нам тоже! — Сева вскочил так быстро, что толкнул свою чашку, и она грохнулась на пол и разлетелась на осколки. — Ой, блин…

— Да фигня, — махнул рукой я. — Подмети только.

Перед сном я успел еще какое-то время покрутить в голове несколько мыслей, которые меня сегодня озадачивали, можно сказать, весь день. И пока я смотрел, как на ребята на сцене репетируют номер для праздника в центральном парке, и потом, пока они спорили, надо добавлять клоунады или скромнее быть все-таки.

А меня как-то внезапно нахлобучило контрастом между ожиданием и реальностью. «Ангелочки» были без инструментов, только Кирюха играл на гитаре песню. Так что со стороны это все смотрелось… ну… в лучшем случае районной самодеятельностью. Чудовищно далекой от грандиозных шоу рок-звезд мировой величины. Внутренний циник при виде этого всего язвительно замечал что-то вроде: «А не мечтатель ли ты беспочвенный? Смотри, ну какие они, нахрен, звезды?»

И как-то сразу захотелось ускориться, что ли. Нанять парням стилиста и аранжировщика, найти спонсора, благо, уже есть из кого поискать… Быстрее, выше, сильнее! Чтобы вытравить из них вот это голоштанное нефорство.

Хреновый, короче, настрой. Я даже заткнулся на всякий случай и в споре принимал участие по минимуму, и только за тем, чтобы не дать всем разругаться накануне представления.

И вот только сейчас, оставшись один в темной комнате, я «причесал» эти дурацкие мысли.

Нахрен, вот что.

Спешка даже при охоте на блох не помогает. Это девочка детсадовского возраста может мечтать о том, что «волшебной палочкой вжух!» — и она принцесса.В реальности цели достигаются не суетой, а размеренным движением вперед. Все получится. На самом деле прошло совсем немного времени, а парни уже заметно поменялись. Стали увереннее, природные таланты заиграли. Начали обрастать нормальным инструментом.

Все получится.

А что до всяких там страхов и нежелания высовываться, флюидами которых моих «ангелочков» попытались толкиенисты заразить, так это может и ерунда, показалось.

Масленица в «Новокиневске» была праздником культовым с каких-то еще незапамятных времен. Общенародные первомай и Новый год тоже праздновались, ясен пень, но суета с блинами и сжиганием чучела почему-то вызывала в новокиневцах самый неподдельный ажиотаж. По себе с детства помню, что каждый год, сколько себя помню, начинал мечтать об этом празднике сразу же после нового года. Выспрашивал у родителей и бабушки, когда в этом году она будет. Силился своим детским умом дойти, почему нет четкой даты. И клялся, что однажды обязательно полезу на столб и достану сапоги.

Я вышел из трамвая на конечной, подал руку Еве и мы, не размыкая теперь уже рук, двинулись к арке цвета сливочного пломбира. Туда же, куда и все остальные пассажиры. Что уж говорить, на новый год центральный парк в этот раз не открывали. Так и стоял пустым и законсервированным. До настоящего открытия еще пара месяцев. Но для масленицы сделали исключение. Ворота были распахнуты, площадка вокруг фонтана полна людей, упитанные тетки в ярких сарафанах поверх фуфаек угощают всех блинами и поят горячим чаем из здоровенных термосов. Посреди неработающего фонтана возвышается гигантская тряпичная кукла с жутковатым лицом. Брови нарисовали такими крутыми дугами, что дородная баба в голубом платье и кокошнике смотрелась очень удивленной.

— Когда была маленькой, всегда любила на масленице