теперь отец четырех девочек. А когда он все-таки выбирается в «Лося», то постоянно ворчит, что все его ученики — бездари, прохиндеи и ходячие несчастья, от которых одни убытки. Не то что в наше время.

Кассандра, его жена, мягко пытается защищать молодое поколение, но это бесполезно.

Так что я слушаю его жалобы с серьезной миной. Киваю, а сам вспоминаю себя с репками на шее, Графыча с разломом в земле и Берна с вечными пожарами… И думаю, что студенты во все времена по большей части — ходячие несчастья.

Улыбнувшись своим мыслям, я застегнул куртку, с наслаждением подставляя солнцу лицо, и потопал на площадь.

— Дядя Даня, дядя Даня! — услышал я мальчишеский голосок из-за высокого соседского забора.

Я остановился.

— Ну? — спросил я забор.

Из-за деревянной ограды выглянула русая макушка. А следом за ней — два круглых любопытных глаза и нос пуговицей.

— А сегодня вечером «Наруто» будет?

— Будет.

— А можно я опять к вам приду картошку чистить?

Я улыбнулся.

— Ну приходи, куда от тебя деваться.

— А мамке что сказать?.. — жалобным полушепотом спросил мальчик.

Да уж, будь я мамкой такому сорванцу, тоже был бы не в восторге от того, что ребенок постоянно отирается в кабаке посреди бухих дядек.

С другой стороны, где еще он посмотрит анимашку, как не у нас?..

— Скажи, тридцать монет дам за работу, — вздохнул я.

— У, круто! — воскликнул паренёк. — Так она меня точно отпустит!

— Только если ты опять что-нибудь разобьешь, больше не пущу на кухню, — с серьезным видом добавил я.

— Не разобью! Честно!..

— Ну вот и хорошо.

Я махнул ему рукой и, сунув руки в карманы, направился вдоль по улице в сторону главной площади.

Вышгород под управлением Януса здорово разросся и вылез за прежние границы, как опара из плошки. С внешней стороны старой крепостной стены образовались новые мастерские, вокруг которых стихийно возникали новые жилые дома и магазинчики, и теперь у нас есть целый микрорайон под названием «новый город».

Янус ворчит, что народ наш — вороны непуганые. Хотя, казалось бы, такой треш пережили, что должны бы стать осторожней. А я возражаю. Говорю, что все наоборот — пережитое сделало нас мудрей. И наглядно продемонстрировало, что крепостные стены и ворота вообще ни от чего не защищают, когда воюют боги. Куда важнее выбрать сильного покровителя и жить под крылом того, кому доверяешь.

Теперь у нас повсюду активно идет стройка — дома вытягиваются вверх, чтобы вместить большее количество жильцов. В центре города запретили держать сараи, только аккуратные конюшни, и то при условии ежедневного вывоза навоза. Так что куры с гусями теперь по главным улицам не бегают. Вместо покосившихся сараюшек Деметра обустроила садики — и красиво, и в хозяйстве полезно.

Кроме того, она организовала небольшой зверинец у западной стены — там живут милые козочки, кролики и еще целая толпа моих творений. Посетителей там всегда много.

А еще я теперь местная достопримечательность. «Жареный лось» — самая популярная таверна в городе, афиши с расписанием наших видеопросмотров висят по всему городу. Со мной разве что собаки не здороваются. Правда, слухи о том, что я периодически бываю не в себе, уже давно ходят среди горожан. Но пока что мне это не мешает.

— Даня! — окликнул меня с той стороны дороги завернутый в плащ худощавый мужчина со странной собачкой, помахал рукой и поспешил ко мне.

Тень с Чудиком.

— Приветствую, — пожал я ему руку. — Что-то вас давно видно не было — ни тебя, ни Камиллы.

Чудик заскулил, обидевшись, что я не обращаю на него внимания. Пришлось присесть и дать облизать себе руки.

— Да с Лидией вопрос решали, — ответил Тень. — Все-таки я уговорил Камиллу отпустить ее в подмастерья господину Герту. Такой талант нельзя держать дома, это неправильно.

— Согласен, — кивнул я, припоминая, какую изумительную цветочную вязь Лидия нарисовала на главных воротах храма Флоры. — Мелкая довольна?

— Еще бы! Мечта сбылась! А вот Камилла — не очень. Говорит, хорошо, что хоть сын оказался обычным человеком, без творческих дарований и каких-то особых способностей…

— Ты ей так и не сказал? — спросил я, поднимаясь с корточек.

Тень покачал головой.

— Она еще не готова. Ребенок, который слышит чужие мысли — это гораздо трудней, чем может показаться. Пусть Камилла пока думает, что он просто пугливый и ленится разговаривать.

— Понятно.

— Вы-то не собираетесь потомством обзаводиться?

Я усмехнулся.

— Вообще-то у меня и так есть названная дочь по имени Персефона и даже названная внучка. Нам обоим пока хватает за глаза. И кстати — если нужно будет махнуть к Лидии, пользуйтесь нашим порталом, не парьтесь каждый раз с допуском.

Тень улыбнулся.

— Спасибо. Но в нашей структуре самовольные перемещения не приветствуются. Теперь за это штрафуют. Мне кажется, еще немного, и нас за лишний вздох без дозволения штрафовать начнут.

Я присвистнул.

— Да, устроила вам Стефа КГБ, не забалуешь. Видел я ее вчера у казармы — ух, а не женщина.

— Если честно, я сейчас вообще всерьез подумываю перевестись под начало князя Диса. И к Лидии поближе, и спокойней работать будет.

— Тоже дело, — кивнул я. — Ладно, бывай! А то мне к Арахне надо.

— Привет передавай, — улыбнулся Тень, и мы разошлись в разные стороны, пожав на прощание руки.

Стефания и правда малость озверела в последнее время. А все из-за чего? Из-за того, что в очередной раз выбрала не того мужчину. Ну, или в данном конкретном случае — бога. Гермес, конечно, чертовски обаятелен, и у смертных женщин пользуется даже большей популярностью, чем Аполлон. Но черт возьми, там же сразу понятно было, что кучерявый способен только на поматросить. Но нет, Стефа не выбирает легких путей. Но я уважаю ее за то, что она всегда стремится быть с тем, кто ей действительно нравится, и не соглашается на компромиссы. Выглядит она, кстати, прекрасно, будто ей по-прежнему двадцать лет. Подозреваю, тут не обошлось без вмешательства Флоры.

С этими мыслями я поспешил на площадь.

Ранним утром здесь всегда было столпотворение — рабочий люд приходил поклониться любимым богиням. К Флоре по большей части стояли женщины. Пышнотелая богиня милостиво улыбалась им всем и периодически газовала клубами розового дымка с кружащимися розовыми лепестками. Теперь в ней помещалось не