Мелкие обиды, прежде в жизни Майкла не встречавшиеся, теперь начали накапливаться. Ему поручали самые скучные дела, кто-то оставил на его столе бутылочку ополаскивателя для рта – в офисе распространился слух, что от него дурно пахнет. Даже парковщику хватило наглости посоветовать ему следить за гигиеной.

Наконец, дойдя до ручки, он пригласил в кабинет свою секретаршу и закрыл за ней дверь.

– Мишель, я хочу, чтобы ты честно объяснила мне кое-что, – осторожно проговорил он, садясь и предлагая сесть ей. – Я вижу, что отношение окружающих ко мне резко изменилось за последние две недели, и совершенно не понимаю почему.

– Значит, хочешь знать правду? – спросила Мишель, с подчеркнутым вниманием разглядывая ногти.

– Прошу тебя, – попросил Майкл, готовясь услышать ответ и проанализировать его.

– Ну, это потому что ты относишься к людям так, словно это спутники, вращающиеся вокруг тебя, как вокруг планеты. Я тоже думала, что ты такой вдохновляющий, такой мужественный. Я придумала тебя, создала образ прямого и решительного человека. Теперь я удивляюсь, как могла быть настолько слепой. – Она пошевелилась. – Я могу идти?

– Конечно, нет! – он удивленно фыркнул и взволнованно тряхнул головой. – Объясни, что ты хочешь сказать. Что говорят обо мне остальные?

Уставившись в потолок, Мишель громко вздохнула.

– Думаю, ты и сам знаешь. Что ты эгоистичный, скучный, бесцеремонный человек, и считаешь себя умнее, чем на самом деле. Ты больше нам не симпатичен.

– И ты, сидя в моем кабинете, говоришь мне это все в лицо? – спросил он.

– Я уже попросила перевести меня к кому-нибудь другому, – ответила девушка и встала, всем своим видом давая Майклу понять, что если он сейчас выйдет из офиса и купит собаку, та сразу убежит от него – лишь бы не находиться рядом.

Сидя на мокрой скамье посреди замусоренного сквера перед офисным зданием, глядя, как голуби неспешно подбираются к его ботинкам и тут же отлетают прочь, он вдруг подумал: кто-то, наверное, проклял его. Но не так, как это происходит обычно: «Чтоб тебя прыщами обсыпало!» или «Сдохни!», но гораздо тоньше. И здесь выпала только одна карта, только один подозреваемый, мистера Как-его-там с велосипедом, латинос, которого он сбил. Чем дольше Майкл думал, тем очевиднее становилось, что все неприятности начались после того несчастного ночного звонка. Он помнил голос, звучавший в трубке:

– Чего ты боишься больше всего?.. Чтобы сломать тебя, особых усилий не потребуется… Когда захочешь найти меня, а ты захочешь…

Кажется, все начинало обретать смысл. Неужели возможно рационально объяснить то, что с ним произошло? Что если этот тип – что-то вроде шамана, и вступает в контакт со сверхъестественными силами? Или он злобный гипнотизер? Или просто наделен даром внушения? Не так ли работает вуду?

Майкл решил действовать. Когда он ушел со службы, уже стемнело. Направив машину к перекрестку, где произошел несчастный случай, он вспомнил, что ответил ему потерпевший на предложение подвезти.

– Я живу вон там.

Вон там оказалось двухэтажным панельным муниципальным домом. Другого способа найти мучителя не было, и он начал обзванивать квартиры и объясняться с рассерженными жильцами, большинство которых он оторвал от обеда. Один даже обругал его и плюнул в его сторону, но Майкл уже привык к подобному обращению. Пробираясь вдоль растрескавшихся, сырых балконов, словно безумный сборщик налогов, он вдруг вспомнил имя, которое его обидчик упомянул в телефонном разговоре – Патти. Не она ли осматривала плечо травмированного велосипедиста? Во всяком случае, это уже было что-то конкретное. Эту женщину можно было разыскивать.

Выслушав оскорбления еще у четырех дверей, он приближался к концу первого этажа… Оставалось всего несколько квартир, и тут молодой азиат, у которого на обеих руках были вытатуированы драконы, указал на последнюю дверь.

– Она замужем за мексиканцем, который всю ночь крутит какую-то невозможную музыку, – пожаловался он.

У мусорного бака стоял знакомый, но теперь починенный велосипед.

– Он-то мне и нужен, – проговорил Майкл, поблагодарив парня. Остановившись возле перед дверью, он прочитал карточку, напечатанную на машинке и пришпиленную у поломанного звонка.

– Ты пришел раньше, чем я ожидал, – проговорил Рамон дель Тьерро, целитель и хилер, открывая дверь и впуская гостя в квартиру. – Ждал тебя не раньше, чем через неделю.

В коридоре было темно. Из комнаты доносилась музыка марьячи. Слабый запах свидетельствовал о том, что кто-то недавно жег здесь ладан. Рамон оказался мельче и легче, чем помнил Майкл, он был бледным и выглядел нездоровым. Левый глаз закрывало бельмо.

Рамон провел гостя в небольшую, замысловато обставленную гостиную и предложил сесть. Майкл сидеть не собирался. Ситуация больше не казалась ему абсурдной. Он хотел получить ответ, и еще – чтобы его перестали ненавидеть.

– Значит, ты сделал все это со мной? – он услышал свой напряженный голос и понял, сколько гнева накопилось в его душе.

– Что сделал? Расскажи мне, что я сделал. – Рамон пожал плечами, прикидываясь удивленным.

– Ты… ты сделал так, что все меня презирают.

– Эй, ну как я мог это сделать? Говоришь, как сумасшедший. Не хочешь узнать, как мое плечо? Спасибо, что спросил, все в порядке. – Он отвернулся. – Собираюсь варить кофе. Будешь?

– Черт побери, я хочу, чтобы ты рассказал, что ты сделал со мной! – закричал Майкл и схватил его за тощую руку.

Рамон посмотрел на него глазами, полными ярости. Он молчал до тех пор, пока Майкл не выпустил его руку, и только потом негромко произнес.

– У меня есть некий безумный и бесполезный дар, мистер Таунсенд. Если бы это был дар предвидения или что-нибудь в этом роде, я мог бы заработать деньжат, но нет. Сталкиваясь с незнакомцами, я вижу, что их радует или печалит. Иногда чувствую, чего они боятся или кого любят. Все зависит от человека. А иногда я ничего не чувствую. Но в тебе я это увидел. И заставил тебя почувствовать, какой станет твоя жизнь без того, что ты ценишь в себе больше всего на свете. В твоем случае это популярность. Я убрал твое очарование. Ты перестал вызывать у людей симпатию. Я даже не думал, что это так отразится на тебе. Наверное, ты любишь себя больше всех на свете.

Внезапно почувствовав усталость, Майкл провел рукой по лицу.

– Но почему ты решил исправлять именно меня?

– Потому что мог это сделать, и потому что ты это заслужил. Ну и что ты собираешься делать дальше? Побежишь в полицию и будешь там рыдать, потому что тебя больше никто не любит?

Гнев закипал в душе Майкла, лопаясь на поверхности злобными пузырями.

– Чего ты хочешь?

– Я ничего не хочу от тебя, мистер Таунсенд. У тебя нет ничего, что могло бы понадобиться мне.

– Ты подорвал мой авторитет на работе.