По команде Талдора я чиркнул кинжалом и поджег щит. Его сразу обдало пламенем, и, закричав, дварф рванул к ближайшей твари. Рядом бежал Олаф, ударом снимая прыгнувшего монстра. Воины кричали, бранились, издавали как можно больше шума, чтобы отвлечь тварей от нас с Кэтрин.

Сверкали коричневый и красный стили, пылал огонь. Двое против четырех, но запала в каждом больше, чем во всех тварях вместе взятых. Талдор с щитом, как огненный вихрь, носился по поляне, ударами снося врагов. Секира и булава, словно в искрящемся танце, проходились по монстрам, срезая с них слизь и отбивая конечности.

Повалился на землю один враг, отступал второй. Другие, напротив, обрели смелость и прыгнули. Талдор прикрылся щитом, а Олаф выставил секиру и отошел в сторону. Проткнув ребро монстра, гном рассмеялся.

— А это новая битва или продолжение старой? Как считать убитых тварей? — крикнул он Талдору, будто иных проблем, кроме как статистических, у нас не было.

— Плюсуй к паукам, там разберемся, — ответил Талдор, сапогами вспахивая почву.

Олаф кивнул, сосредоточив стиль в руках. Прыгнув к твари, секирой прижал к ее земле, а левой провел удар. Та взвизгнула, но, распластавшись под гномом, обмякла. Прыжок монстра, нацеленный в Олафа, мог положить конец всей битве, если бы не Талдор. Швырнув догорающий щит в нападавшего, мощным ударом отбросил его прочь. Дварф перехватил булаву и дробящими взмахами наседал на противника. Визг тварей стоял, что с одной стороны, что с другой. Воины не на шутку разбушевались. Они носились по всей поляне, сверкая стилем.

Чувствуя сталь кинжала, я ощущал нарастающий страх. Ладони так взмокли, что холод больше не ощущался. Чем дольше длилось сражение, тем дальше оказывались Талдор с Олафом. А что, если монстры появятся сзади? Им хватит секунды, чтобы разорвать нас с Кэтрин! Что тогда делать? Как спастись?

В голове лязгом оружий гремела пустота. Глаза разбегались при виде врагов, ноги немели. Я зашел далеко. Даже слишком, для человека без стиля и навыков. Мной мало кто мог гордиться, но я знал, что даже это для меня — уже успех. Так чего горевать, если мы тут погибнем? Исход все равно один, раньше, позже, не все ли равно? Но почему тогда меня нескончаемо била дрожь? Надо с ней справиться. Поздно подаваться панике, когда угодно, только не в пылу сражения. Конечно, эмоциональное состояние не выбирают, но его можно и нужно пытаться контролировать. Как там обычно советуют? Через глубокий вздох восстановить дыхание, расслабить мышцы, привести мысли в порядок. Получалось с трудом. Когда вокруг лязг оружий, воинственные возгласы да предсмертные хрипы чудовищ, тяжело сосредоточиться на умиротворенности и безмятежности. В голову лезут лишь жуткие образы отголоска звуков.

Увидев, как трясутся плечи Кэтрин, я мгновенно пришел в себя. Нельзя унывать! Может, своей жизнью я и не дорожу, но она, невинная кошкодевочка, чем заслужила такую участь? Красота не должна гибнуть под лапами тварей.

— Кэтрин, — едва слышно обратился к ней, — все будет хорошо.

Любимая фраза на все времена. Сколько себя помню, я всегда к ней обращался. Она не несет в себе ни информации, ни совета. Слабая поддержка, как своды надежды. А что еще, спрашивается, нужно от лучника? Без стрел и огня я могу только поднимать дух команды. А он, к нашему огорчению, был практически на нуле. Ничего, сейчас поправим!

— Олаф, ты в курсе, что Талдор тебя обходит⁈ Сдаешь позиции, дружище, — крикнул я гному, не скрывая иронии в голосе.

Он отчетливо меня услышал, хоть и не выдал этого ни словом, ни жестом. Лишь залился красным стилем и с большим ожесточением напал на врага. Талдор, заметив, как выкладывается Олаф, начал вращать булавой с такой скоростью, что пепел убитой твари взлетал в воздух, облаком проносясь над поверженными врагами.

План сработал. Крепла уверенность, что все получится. Мы как лягушки, барахтались в масле, веря, что сможем выбраться. И ведь шанс действительно был! Только бы продержаться одну волну. А там уберемся подальше и спрячемся.

Вперед выскочила еще пара тварей. Они с наскока налетели на булаву, получив заряд такой силы, что переломила бы обычного человека пополам. Что и говорить, дварф свое дело знал! Его руки, затвердевшие в нескольких местах, сами были оружием. Не в снаряжении дело, самое главное, что могли противопоставить воины — их умение пользоваться собственным стилем. Здесь, как на велосипеде — научившись ездить один раз, уже никогда не забудешь, как крутить педали. А теперь представьте, если делаете это каждый день? Тут и мастером стать можно. Не удивлюсь, если существовали целые школы магии, или курсы наставничества. Не всем же обрывочные знания передавать, да семейные традиции. Должно быть подобие средневековых университетов, где знатные рода обучают основам стиля, развивают скрытые таланты и помогают становиться искусными воинами. В городе я подобного не встретил. Возможно, попади я в столицу, то наткнулся бы. Это лишь догадки, скромные предположения.

Оставив мысль на задворках сознания, я вернул взгляд на поле боя.

Олаф с Талдором встали спиной к спине. Взмахами оружий, отгоняя тварей, они сдерживали натиск врага. Видно, что хоть понемногу выбивались из сил, но еще представляли угрозу. Из них вышел неплохой дуэт. Они понимали друг друга без слов, совместно контролируя поле боя.

— Кто первым завалит монстра, того буду угощать в таверне целый год! — крикнул я, в надежде что мои слова повлияют на сражение.

И они действительно повлияли. Только не так, как я рассчитывал. Одна из тварей отвлеклась на мой голос. Во мне все похолодело. Накликал беду на свою голову! Дурак, он и в лесу дурак…

Сделав шаг в сторону, я споткнулся и растянулся на земле. Кэтрин от неожиданности вскрикнула. Тварь огромными прыжками неслась к нам. Выставив вперед кинжал, я приготовился к прямому столкновению. Взгляд уперся в звездное небо. Оно было таким же, как и в первый день в новом мире.

Накатило спокойствие, граничащее с апатией. Недельная усталость водоворотом событий наконец навалилась и придавила своим грузом.

Странно. Мне совсем не было страшно. Я уже умер однажды и вот, умру опять. Так чего бояться? Резкой боли? Ее у меня в обоих мирах было достаточно. Или того, что провалюсь в бесконечную пустоту, утратив сознание? Тоже мне проблема, будто вся моя жизнь была чем-то значительным, заслуживающим продления.

Дрожь в руках наконец прошла. Появилась непередаваемая легкость, будто и не было никакой смертельной угрозы.

Морда твари раскрылась надо мной, обнажив ряд клыков. Не успели они