но с ним ты в безопасности. Позволь ему отвезти тебя домой, — шепчет она, обнимая меня.

Лей с Аксом идут к двери, бросив мне через плечо «я напишу тебе позже», и я в последний раз поворачиваюсь лицом к Деллу.

— Ты уверена, Бринли? — спрашивает он, и от меня не ускользает двойной смысл его вопроса. Все ли со мной в порядке и могу ли я чувствовать себя в безопасности, уезжая с Габриэлем.

Я перевожу взгляд с Делла, стоящего передо мной, на Габриэля, ждущего меня на улице. Один из них олицетворяет ту жизнь, которая была у меня раньше — предсказуемая, безопасная, скучная. Другой, сводящий меня с ума, совершенно непредсказуем. Как ни странно, никакого выбора нет. Я хватаю свою сумочку.

— Увидимся во вторник, — говорю я Деллу.

Бросив последний взгляд на Лейлу и Акса, стоящих у своего мотоцикла, я выхожу за дверь и забираюсь на заднее сидение мотоцикла Габриэля. Он протягивает мне шлем через плечо. Я надеваю его, и гнев, который я испытываю, смешивается с чем-то еще, с чувством глубокого удовлетворения, когда я обнимаю его за талию и впервые за пять дней вдыхаю его запах. Он накрывает мою руку своей и сжимает.

Я все еще злюсь, но, как ни странно, никогда не чувствовала себя в большей безопасности.

Глава 36

Бринли

Как только мы подъезжаем к моему дому, я делаю для себя мысленные пометки. Я слезаю с мотоцикла, не говоря ни слова.

Первое: позвонить в охранную компанию, чтобы они приехали утром.

Второе: может, завести собаку? Да, так я и сделаю — заведу добермана.

Я открываю входную дверь, набрав код на клавиатуре, как раз в тот момент, когда к дому подъезжает мой автомобиль, а за ним пикап. Я направляюсь внутрь, захлопываю дверь и прислоняюсь к ней спиной.

Через открытое окно я слышу голос Габриэля, который разговаривает с проспектом. Я закрываю глаза и молюсь, чтобы он просто ушел. Мне не нужно, чтобы он ломился в мою дверь. Я хочу сохранить хоть немного достоинства. Выходные, которые мы провели вместе, были… нереальными, но боль, которую я испытала, когда он просто стоял у моей кровати и смотрел на меня так, словно со мной покончено, все еще слишком свежа. Глупо, но на какое-то мгновение, пока мы были вместе, я подумала, что, возможно, Габриэль чувствует то же, что и я, — что ничто в этом мире не может быть лучше, чем он. Как будто наши тела созданы друг для друга. Глупо — ключевое слово.

Я иду через весь дом на кухню и наливаю стакан воды. Когда я уже собираюсь сделать глоток, раздается звук клавиатуры на входе, а затем ужасающий звук отпирающейся двери.

Он знает код? Откуда?

Габриэль входит на кухню и бросает ключ от своего мотоцикла на стойку. Он ничего не говорит, стоя по другую сторону острова. От осознания того, что он может входить и выходить из моего дома в любое время, когда захочет, делает его в моих глазах еще более пугающим.

Его глаза впиваются в меня, словно ему было почти больно находиться вдали. Я выкидываю из головы согревающее ощущение его взгляда. Он ранен, сквозь белую футболку на его плечах видны пятна крови, и я понимаю, что, скорее всего, это от разбитых окон в клубе.

Я складываю руки на груди и изо всех сил стараюсь казаться такой же расстроенной, какой себя чувствую. В тот момент, когда его глаза встречаются с моими, мне становится трудно, потому что он буквально плавит меня своим взглядом.

— Ты можешь идти, — говорю я. — И, наверное, мне нужно сменить код.

— Нет. — Он качает головой. — Иди собери вещи, ты поедешь со мной на некоторое время, пока я не буду уверен, что ты в безопасности. Я думал, что тебе ничего не будет угрожать, если буду держаться подальше. Я ошибался.

Я упираю руки в бедра. Мне категорически не нравится, когда мне указывают, что делать. Со мной это происходило всю мою жизнь.

— Единственный способ показать этому Фоксу, что я не должна его интересовать, — это уйти и не возвращаться. Я сказала ему, что у нас был разовый секс. Уверена, он мне поверил, — лгу я.

Габриэль двигается быстрее, чем я успеваю подготовиться, и обеими руками прижимает меня к стойке, нависая надо мной.

— Соберешь ты свое дерьмо или нет, в любом случае поедешь со мной. Это не обсуждается, — говорит он, глядя на меня сверху вниз. Его тело так близко к моему, что это мгновенно запускает мою мышечную память, как будто он — фантомная конечность, которой мне не хватало. Я отвожу взгляд и изо всех сил стараюсь не чувствовать притяжения, которое связывает нас. Рука Габриэля приподнимает мое лицо, удерживая пальцем под подбородком.

Я отталкиваю его руку и наблюдаю, как у него сводит челюсти.

— Ты уехал неделю назад, и я не слышала от тебя ни слова. Я не замечала, чтобы ты ходил по домам других своих жертв, проверяя, в безопасности ли они, почему я?

Рука Габриэля мгновенно оказывается у меня на горле.

— Это не гребаная игра, — рычит он.

Я пытаюсь убрать его руку со своего горла, он никогда не сжимал ее так крепко, и я совсем не могу дышать. Ярость, которую вижу в его глазах, говорит мне, что я зашла слишком далеко. Я царапаюсь, борюсь обеими руками, но он даже не вздрагивает.

Его губы прижимаются к моим и замирают, пока я молча молю о глотке воздуха.

— Я не уходил. Я был здесь каждую ночь, колибри, наблюдая, как ты спишь. Я был с тобой везде, куда бы ты ни пошла, — каждый раз, каждый день с тех пор, как я покинул этот дом. Но этого оказалось недостаточно. Они знают, что я был здесь, и добрались до тебя.

Габриэль отпускает меня, и я судорожно вдыхаю, хватаясь за пульсирующее горло и пытаясь восстановить дыхание. Осознание того, что он следил за мной, был в моем доме, когда я спала, лишило меня дыхания так же, как и его рука на моем горле.

Но, черт возьми, это еще и успокоило меня.

— Я больше не буду повторять, поняла? Собери. Свое. Дерьмо. — Габриэль практически шепчет, но это предупреждение. Если я не сделаю то, что он говорит, что-то подсказывает мне, что я все равно покину этот дом в том, что на мне надето.

— Габриэль! — Хриплю я, все еще