Мысли возвратились к противному мужчине, от которого Ян ее спас. Сердце Аны на мгновение остановилось. «Спас?» – подумала она, и по лицу расползлась довольная улыбка.

Ана облокотилась на перила и подняла глаза в темное небо, разрываемое ярко-белыми звездами. Она сможет выполнить задание Кеннета. Он будет рад и благодарен, обнимет ее, закружит, а может даже… может даже… Ана прикрыла глаза, теряясь в сладостных мечтах.

Глава 66. Одинокая кукла

«Скандальное происшествие взорвало вчерашний бал, когда дерзкая и загадочная гостья вновь вступила в конфликт с младшим принцем. Как сообщают свидетели, эту пару уже не первый раз сводит вместе не только пламенная страсть, но и ожесточенные разногласия.

Что вынудило принца столь резко покинуть прием? Виной ли этому темперамент леди Мелрой, или он впервые столкнулся с отказом? Будьте в курсе самых свежих новостей, чтобы не упустить повороты этой увлекательной саги». – Ана отложила газету и развалилась на софе.

Кеннет предложил поставить диван в кабинете, после того как Ана стала все чаще приходить к нему посидеть и поговорить. Она приносила им чай или перекус и не уходила, даже когда граф возвращался к работе. Ей не нравилось, что балы и приемы не оставляли ей достаточного времени на встречи с Кеннетом, поэтому она начала бесстыдно навязываться, а он оказался не против.

– Он до смерти меня презирает… Граф, вы когда-нибудь влюблялись в ту, что ненавидели?

Кеннет отвлекся от бумаг и покачал головой.

– А вообще, влюблялись? – мечтательно спросила Ана.

– Вероятно. Я такой же, как и все. Но точно сказать не могу, ответ будет зависеть от твоей трактовки понятия влюбленности.

– Герцог Циллер с вами еще не связывался? – Ана сменила тему, решив не продолжать разговор.

Скорее всего Кеннет начал бы ей читать лекцию о видах любви, старательно анализируя и структурируя чувства, которые ей нравились в своем первородном хаосе.

– Связывался, конечно, но по другим вопросам. Зато у Джеймса он выспрашивает все больше и больше, осторожничает. До аукциона у нас полтора месяца, к этому моменту Циллер уже решится, они же растеряли большую часть покупателей твоими усилиями.

– Хватит мне это припоминать, – фыркнула Ана и отвернулась.

Чем больше балов она посещала, тем раскованнее и увереннее становилась. Она все еще уставала, но от боли в мышцах помогала сфера, наполненная Светом, которую ей дал Кеннет, а от морального истощения помогал он сам своим спокойным присутствием.

Ее продолжала навещать Хельга. Иногда по утрам Ана просыпалась от нежных поглаживаний по голове, тогда она притворялась, что еще спит, наслаждаясь. Но бабуся сразу раскрывала ее обман смешливым: «Проснись и пой, птенчик мой!» В такие дни ей снились яркие сны с пейзажами, где мир казался то совсем маленьким, то перевернутым, где воздух был сладким, звезды черными, а вода скрывала человеческие тайны. И они ей нравились больше чем кошмары, которые посещали ее намного чаще.

После бала у виконта Вилмонда она и принц сталкивались на каждом приеме. Ана стала замечать, как разговоры стихали, когда гости видели их рядом, и от этого на висках Яна бились жилки сдавленного раздражения. В основном он не обращал на нее внимания, изредка бросал что-то оскорбительное и публично принижал ее внешность, танцевальные навыки и манеры. Но если его колкости подхватывали другие аристократы, то Ана приправляла их щепоткой хорошего отношения, и противники становились союзниками.

Впрочем, в последнее время принц все чаще первым обращал на нее внимание: приглашал на танец и рассказывал, какая прекрасная у него жизнь, как женский пол боготворит его, как в нем нуждаются, как его обожают. В тот вечер он спросил ее: «Ты жаждешь этого? Чтобы тебя полюбил хоть кто-то?» Ана хотела ответить язвительно и остро, но только кисло улыбнулась, вспомнив, как они оба этого желали. Она положила руку ему на грудь, почувствовала быстрое биение сердца и прошептала: «Все еще болит, да?» Ответ Яну не понравился.

На следующий день в газете Вероники вышла статья о том, какая романтичная сцена представилась гостям: рука Аны нежно лежит на груди принца. Вместе с тем все остальные издания возмущались, какая недостойная, порочная и неотесанная женщина преследует Его Высочество. После таких новостей поток приглашений поутих, а Вероника суетливо искала способы восстановить репутацию Аны. Сама Ана ее успокаивала, говоря, что единственное, что важно, – это отношение Яна.

Приближался бал в честь дня рождения Марины Колдстон, и Вероника предложила Ане скромное платье из темно-серого сатина, единственными украшениями которого была изящно выглядывающая по краю линии декольте светлая шелковая рубашка и кружева на рукавах. Весь ее облик говорил: «Посмотрите, я кротка, тиха и безобидна», опровергая решительный и навязчивый образ, сложившийся благодаря усилиям Яна, но не без участия самой Аны.

Впервые ее взялся сопровождать Кеннет, объясняя это тем, что ему в любом случае надо встретиться с князем Колдстоном, а еще он опасался за психологическое состояние Аны: не выйдет ли Тьма из-под контроля из-за встречи с давней обидчицей. Ане причины были не важны – она просто радовалась, каждый шаг давался легко, и она словно порхала, с графом рядом она ни о чем не переживала.

Они прибыли на место вовремя, Ана – в приятном предвкушении, Кеннет – в привычном спокойствии. Бальная зала, незначительно уступающая королевской, была украшена редкими голубыми и синими розами и множеством сверкающих камней, похожих на бриллианты. Ана догадалась, что это имитация: никто не мог владеть таким количеством драгоценностей, кроме Церкви, разумеется. Тем не менее выглядел дворец Колдстонов впечатляюще и волнительно, гости в особенно ярких костюмах и платьях не переставали смеяться, все блестело и мерцало, а удушливый аромат цветов кружил голову. Праздник начался с длинной очереди к имениннице: она сидела на вычурном кресле, словно на троне, и открывала преподносимые подарки.

Кеннет оставил Ану в конце толстой змеи из людей, чтобы поговорить с другими гостями, которые уже освободились. Сил и энергии у нее сразу поубавилось: суета, одиночество и излишняя помпезность раздражали. Она потеряла счет времени, пока ползла до Марины, возвышавшейся над толпой людей. Ноги ныли, убеждая, что танцевать проще, чем стоять без движения, а тяжелое платье и косые взгляды прибивали к земле. Граф вернулся, только когда подошла очередь Аны.

Слуга подошел к Марине с объемной коробкой в руках, украшенной розовой лентой, и открыл ее. Ана знала, какой волшебный подарок подготовил граф, поэтому с нетерпением ждала отклика гостей и хотела увидеть его сама. В руках у Марины оказалась нарядная фарфоровая кукла, как две капли похожая