На этот раз мне пришлось помешать Фестине совершить «необдуманный дипломатический акт».

– Может быть, – Нимбус быстро скользнул вперед, – нам следует взаимно представиться. Я…

– Ты из расы вассалов, – прервал его красно-белый чужак. – Ты вассал, который не знает своего места. Если мне когда-нибудь понадобится узнать твое имя… ну, я вырежу себе все сердца и утоплюсь в кислоте, прежде чем упаду так низко. Так что эта проблема никогда не возникнет. Для остальных сообщаю – мое человеческое имя лорд Рейан Еллисандер Петровака ЛаСалле, а это моя жена, леди Белинда Астрагот Умбатти Карев.

– Похоже на земные имена, – прошептала я, обращаясь к Фестине.

– Так оно и есть. Кашлингам очень нравится заимствовать имена и звания у других рас. Иногда путем законной покупки, иногда… иными способами.

Подруга бросила на меня многозначительный взгляд, как бы давая понять, что это за «иные способы». Видимо, она имела в виду воровство или преступления разного рода, хотя у меня не укладывалось в голове, как такое возможно – украсть имя. Имя – это не вещь, которую можно тайком стащить из чьей-то комнаты. С другой стороны, эти чужаки занимаются тем, что порабощают злополучных жертв космических аварий; может, они разработали технику стирания имени раба из его памяти – с тем, чтобы в дальнейшем имя несчастного стало собственностью кашлингов. Если да, это ужасающее насилие над личностью, и, по-видимому, эти двое чужаков совершали его не раз, если их имена состоят из таких длинных цепочек, как лорд Рейан Еллисандер Петровака ЛаСалле и леди Белинда Астрагот Умбатти Карев.

– И конечно, – добавила зеленая леди Белинда, – при общении с представителями других рас мы используем другие имена. Человеческие имена для людей, дивианские – для дивиан…

– Кстати, – вмешался в разговор полосатый лорд Рейан, обращаясь к Ладжоли и Уклоду, – для вас меня зовут главный надзиратель Ресаминар К. В. Ериноун, а мою жену детектив-сержант Беллуриф Й. Д. Клашовни.

Широко распахнув глаза, Уклод состроил гримасу при словах «детектив-сержант». Возможно, они вызвали у него сомнение, или, как преступник, он пришел в замешательство от встречи с кем-то, заявляющим, что имеет отношение к полиции. С другой стороны, на него могло просто произвести сильное впечатление существо, способное украсть имя не у кого-нибудь, а у детектива-сержанта.

– А теперь займемся тобой. – Леди кашлинг посмотрела на меня. – Какие имена использует твой народ?

Я не отвела взгляда.

– Если ты Белинда для людей и Беллуриф для дивиан, на моей планете тебя, возможно, называли бы Белл[6]. Это металлический предмет, издающий мелодичный звон.

– Я знаю, что такое белл, идиотка. – Эти слова произнесли лишь половина ее ртов, остальные издали сердитое шипение, как будто я поставила под сомнение ее ум. – А какие почетные звания вы используете? Принцесса Белл? Королева Белл? Святая Белл?

– Никакие, – ответила я. – Ты была бы просто Белл. Белл – металлический предмет, издающий мелодичный звон… если по нему ударить.

Фестина с силой наступила мне на ногу.

– Ладно, – заявил полосатый мужчина кашлинг, – я, по-видимому, для тебя буду Рей.

– Да. Рей – это злак, из которого можно приготовить напиток.[7]

– Хороший напиток?

– Мнения на этот счет расходятся, – ответила Фестина. – Теперь, если не возражаете, мы тоже представимся…

– Нет, – прервала ее леди Белл. – Вы рабы. У вас нет имен. Может, вы и думаете иначе, но скоро мы избавим вас от этого заблуждения.

– Прежде чем вы совершите что-нибудь непоправимое, – сказала Фестина, – мы хотим обсудить с вашим пророком вопрос о выкупе.

– Вот как? – удивился лорд Рей. – Тогда начинай. Я и есть пророк.

Леди Белл повернулась к нему.

– Нет! – рявкнула она с шипением, вырвавшимся из множества ртов. – Сегодня я пророк.

– Ошибаешься, дорогая, – слово «дорогая» прозвучало странно; как и в случае со смехом, лорд Рей явно старался изобразить то, чего не понимал и не чувствовал. – Ты была пророком вчера. На собрании в Джалмуте.

– Это происходило два дня назад, дорогой. Значит, ты был пророком вчера, а сегодня моя очередь.

– Но я же вчера никакими пророческими делами не занимался – весь день мы просто летели прочь от Джалмута. Вот так-то, дорогая.

– Это не моя вина, дорогой. У тебя была масса времени для праведных дел. Мог бы изречь какое-нибудь откровение.

– Откровения не случаются по желанию, – с шипением возразил лорд Рей. – Они приходят сами и обычно не запаздывают, – он издал скулящий звук. – Думаю, у меня какой-то пророческий блок.

– Тогда тем более я должна быть пророком сегодня. – Леди повернулась к нам, грациозным жестом раскинув руки. – Друзья мои… имеются в виду мои никчемные чужеземные рабы… я – благородный пророк Белл. Подождите-ка…

Она подняла руки к шее, расстегнула какую-то защелку и сняла шлем. Под ним она выглядела в точности как ее костюм – то есть была зеленого цвета с фиолетовыми пятнами. Пятна не были так четко очерчены, как изображения на костюме, но по размеру и цвету напоминали последние. Либо это была татуировка под стать костюму, либо костюм был украшен изображениями, сходными с естественными пятнами на коже.

У нее не было различимых глаз, носа и рта, точнее, голову женщины покрывали бесчисленные рябинки и вмятины, которые, возможно, играли роль обычных лицевых органов, однако если у кого-то больше десяти крошечных глаз вместо двух нормального размера, это, скажу я вам, далеко не одно и то же. Как, к примеру, понять, куда смотрит такое создание? И как догадаться о его чувствах, если оно не может улыбаться, недовольно надувать губы или хмуриться? Может, именно поэтому кашлинги так склонны жестикулировать, размахивая руками и качая головами, – поскольку их лица ничего не выражают, приходится прибегать к другим методам.

– Так-то лучше, – сказала Белл, когда рты на ее лице вдохнули воздух «Гемлока». – Итак, вы желаете обсудить выкуп? Я готова. Всем известно, что у вашего внеземного флота глубокие карманы.

– Нам не требуется помощь Адмиралтейства, – ответила Фестина. – У меня самой есть собственность, которую я предлагаю в качестве выкупа.

– Собственность? У тебя нет никакой собственности, рабыня. Корабль наш. Оборудование на нем – тоже наше. Даже ваши одежды принадлежат нам… хотя прозрачная дикарка может оставить себе заношенную куртку. Отвратительная одежда.