–Что за хрень! Перестань со мной драться!

–Отпусти меня! Отстань! Слезь с меня! Немедленно!

Я кричу и кричу эти слова, и где-то между ними затерялось ещё одно: помогите!

Лицо залито слезами, а едва могу дышать, потому что Денис перекрывает поток воздуха, зажимая рот своей огромной лапищей. Я пытаюсь его укусить, но это всё равно, как если бы комар пытался ужалить слона. У Дениса крепкая рука, и ему мое отчаянное брыкание нипочём.

–Заткнись уже!– рявкает Денис.

Свободной рукой он заводит мне запястья за голову, абсолютно обездвиживая. На долю секунды наши взгляды пересекаются. Я стараюсь вложить в свой как можно больше мольбы и смысла.

«Пожалуйста… не делай мне больно… вспомни… мы же были друзьями… ты же любил меня… наверное?»

Денис отворачивает, и я осознаю, что всё зря. Я проиграла. А Денис выиграл. Я абсолютно бессильна перед ним.

Господи… пусть всё произойдёт быстро. Я хочу отключиться… я не хочу ничего чувствовать или о чём-либо думать… не хочу.

Я закрываю глаза, и в этот момент в замочной скважине проворачивается ключ.

Дверь с треском летит в стену. Животный крик ярости проносится по прихожей. Мгновение… и я свободна. И могу дышать.

Приподнимаюсь на локтях и качаю головой, сбрасывая оцепенение. Вдох… другой… воздух в лёгких, как чудесно. К запястьям возвращается чувствительность, так сильно их сжимал Денис. Я тру кожу… и прихожу в себя. Сквозь пелену слёз я вижу Пашу.

Денис лежит на спине, Варганов сверху. Паша хватает его за грудки и встряхивает пару раз, затем бьёт кулаком в лицо. Гневные крики эхом разносятся по квартире. Денис молчит. Пьян и дезориентирован. И встретил соперника сильнее себя.

–Паша,– сиплю я и хватаюсь за горло.– Паш… – уже громче.– Паша!– мне страшно… страшно, что он может сделать что-то с Денисом.

Не потому что мне жаль бывшего, а потому что я боюсь последствий для Паши.

Встаю и кидаюсь к ним.

–Стой, Паш, Стой!– буквально врезаюсь в его спину, пытаясь схватить за плечи, чтобы утихомирить молотящие об Дениса кулаки.– Хватит! Ты его сейчас убьёшь. Не надо, Паш. Хватит.

Я рыдаю, обнимаю его, и шепчу «хватит» без остановки.

Паша поначалу сопротивляется, но сдаётся. Я чувствую, как его плечи поникают, а гнев уходит. Кладу ладони на его шершавые от щетины щёки и разворачиваю к себе. Варганов смотрит на меня остекленевшим взглядом.

Не знаю, как он оказался в квартире, но это чудо… чудо…

–Хватит, пожалуйста, милый, хватит,– обхватываю его голову руками, глажу по волосам, успокаиваю и успокаиваюсь сама.

В квартиру влетает ещё кто-то. Оба мы синхронно поворачиваем головы на звук.

–Твою ж!– Сергей тормозит, обводя взглядом прихожую. Он тяжело дышит, будто долго бежал и игнорировал лифт на пути сюда.– Опоздал,– заключает он.

–Зато я успел,– сипит Варганов, обнимая меня.

Я смотрю на разбитое лицо моего бывшего мужа. Нос Паша ему точно сломал, а ещё нокаутировал так, что Денис отключился.

–Он дышит,– облегчённо выдыхаю я.

–Он прикоснулся к тебе? Сделал больно?

Паша встаёт, поднимая меня на ноги, осматривает, трогает за плечи, спину, проводит ладонями по лицу, оглядывает шею, а я качаю головой, всё ещё ошеломлённая последними событиями.

Серёга ходит вокруг нас, отшвыривает рассыпавшиеся вокруг сцены битвы вещи, проверяет пульс Дениса, всё ещё пытается отдышаться.

–Чёрт, я рад, что ты прибыл быстрее меня. Я всё-таки оказался дальше.– Серёга ругается и пинает моего бывшего, тот чуть стонет, ещё раз доказывая, что жив и оклемается.

–Надо было поставить охрану,– бормочет Паша,– моя вина, надо было.

–Нет-нет, ты ни в чём не виноват,– слабо возражаю я.

Мне совсем не нравится, что Варганов решил всю вину взвалить на себя. Это точно бессмысленно в данной ситуации. Всего не предугадаешь. Мы думали, что у Паши безопасно, а оказалось вон как.

–Когда ты не ответила на звонок, а потом твой телефон оказался вне зоны, ещё и на домашнем раздавались короткие гудки, я запаниковал, попросил Серёгу приехать, у него же всё равно остались ключи от квартиры, и я не знал, успею ли от аэропорта, хотя уже был в пути. Звонил, чтобы сказать, что прилетел раньше. Не знаю, что это? Предчувствие? Но мне удалось решить дела быстрее, и я поменял рейс на сегодняшний.

Паша сбивчиво объясняет всё это, и я киваю, хотя и не до конца понимаю его слова. В голове бьётся лишь одна мысль: «он успел… он успел… он успел».

Денис снова стонет, и Паша опускается на колено, прихватывая его за горло.

–Только попробуй начать снова, я, на хрен, урою тебя, мудак.

В его голосе сталь и уверенность, которой сложно не поверить.

Денис кашляет, когда хватка Варганова ослабевает, шевелится, хватается за грудь, возможно, у него даже сломаны рёбра. Лицо Дениса всё в синяках – один сплошной кровоподтёк. Внезапно сквозь кровавое месиво проступает белый оскал, хриплый вздох перерастает в маниакальный смех.

–Если будешь звонить в полицию, сам сядешь за избиение,– выплёвывает Денис,– такая уж у нас система. В курсе ж?

–Тогда мне легче прибить тебя и точно сесть, хоть не за зря срок мотать буду!– рявкает Варганов.– Думаешь, мне не всё равно, мразь, после того, что ты только что сделал?

–Паш,– я снова хватаю его за плечо и встаю рядом.

Теперь обращаюсь к Денису. Не знаю, откуда берутся силы, я аккумулирую последние остатки.

–Мне нужно кое-что сказать тебе,– наклоняюсь, и его лицо становится на несколько сантиметров ближе.– Я не люблю тебя,– просто произношу я.– И никогда не любила. Это так.

Я смотрю на Пашу, потом снова на бывшего.

–Теперь я знаю, что значит любить и уважать кого-то, а ещё – доверять ему. С тобой у нас никогда ничего подобного не было. Ты чёртов насильник.– Я вздёргиваю подбородок, потому что произнести это вслух совсем непросто, даже сейчас, даже после всего.– Я больше не хочу тебя видеть. Ты прямо сейчас уберёшься отсюда, сядешь на поезд, самолёт, хоть пешком уйдёшь, но уберёшься из Нижнего. Вернёшься в грёбанный Мирный и больше никогда не приблизишься ко мне. Никогда! А если осмелишься, Паша будет рядом. Он подтвердит, что ты со мной чуть не сделал, и Эдик с радостью выступит в суде, как свидетель того, что было во Владике. И ещё,– я набираю в лёгкие воздуха, меня даже удивляет, что Денис просто молча слушает меня с отсутствующим выражением на лице, будто переживает какую-то собственную драму.– Помоги себе, помоги… прежде чем причинишь ещё кому-нибудь… вред.

Денис по-прежнему молчит, только смотрит на меня… смотрит. И я вижу… да, глубоко где-то, но вижу боль.

–Прости, Ник,– слова даются ему с трудом, может быть, он ждёт от меня отпущения всех грехов, но для этого уже поздно.