момент время просто замерло. Она отчетливо видела, как закатились глаза Лиама и как дрогнули его губы. Он обмяк и рухнул, словно нагруженный картошкой мешок. Лиам распластался на полу, будто этот удар вышиб из него дух.

Все нутро Эддисон сжалось от этой картины. От вида крови на затылке лучшего друга она впала в ступор. Ее руки затряслись, ноги стали непослушными и ватными. Эддисон осела на пол, не в силах отвести шокированного взгляда от Лиама. Медленно, словно одурманенная крепким алкоголем, Эддисон подползла к нему и коснулась раны на его голове. Пальцы Эддисон вмиг окрасились в багровый цвет.

Поглощенная страхом, Эддисон все же заставила себя посмотреть на Чака. Мужчина возвышался над ней и Лиамом, словно вековое дерево по осени – изломанное и иссохшее от старости, но высокое и вселяющее ужас. Эддисон показалось, что Чак снова попытается навредить Лиаму. Она бросилась на Лиама, прикрывая его собой и закричала, надрывая горло:

– Не смейте его трогать! Оставьте нас в покое!

Наблюдая за истерикой Эддисон, Чак мерзко ухмыльнулся. Он потешался, впитывая в себя страдания, наслаждаясь каждым всхлипом Эддисон и брошенным испуганным взглядом. Но удар Ноя, прилетевший неожиданно, немного сбил с него спесь. Ной врезался в отчима и протаранил его, отодвинув от ребят на несколько ярдов. Чак упал, запнувшись обо что-то на полу. Грубо ругаясь, Чак схватился за обожженные голени Ноя. Ной взвыл от боли и в ту же минуту получил от Чака под дых. Воспользовавшись преимуществом, Чак перекинул Ноя через себя и поднялся на ноги.

– Сучьи выродки! – вскричал он. – Хотите по-плохому?! Я преподам вам урок! Вы сами вынудили ме…

С дикими воплями Виктория прыгнула Чаку на спину, прерывая его тираду, и принялась колотить отчима изо всех сил. В какой-то момент она вцепилась ему зубами в ухо, Чак свирепо взвыл. Он резко наклонился и скинул Викторию с себя.

– Виктория, твою мать! – сквозь зубы заорал Чак.

Он сделал пару шагов и с размаху зарядил Виктории прямо в живот. Она закашлялась, скрючившись, словно испуганная гусеница.

– Никогда больше не смей так делать!

Подняв Викторию за предплечья, Чак ударил тыльной стороной ладони ей по лицу. Эддисон закричала и попыталась встать, но снова рухнула на Лиама.

– Я научу тебя хорошим манерам, – прорычал Чак. Одним рывком он закинул Викторию себе на надплечье. – Но не здесь!

Чак развернулся и быстрым шагом направился к выходу из сарая. Эддисон снова сделала усилие, чтобы подняться. Превозмогая боль во всем теле и громко кашляя от гари, она двинулась вперед. На заплетающихся ногах Эддисон волочилась за Викторией и ее отчимом, сшибая мебель на своем пути и откидывая ее в сторону. Глаза щипало, легкие саднило так, что больше не хотелось делать и вдоха. Врезавшись в закрытую дверь, Эддисон поняла, что Чак их запер в сарае и оставил на верную смерть.

– Нет… – прошептала она еле слышно. – Боже, нет…

* * *

Языки пламени перебирались с одной вещи на другую. Огонь разгорался очень быстро. Спустя недолгое время он распространился почти по всему сараю.

– Мы сгорим заживо, – проскулила Эддисон, прижимая к своей груди окровавленную голову бесчувственного Лиама.

Они втроем забились у черного входа, усевшись на пол в самом углу. Эддисон и Ной перетащили Лиама, сделали баррикаду от огня из холодильника и обеденного стола со стульями. Из-за этого оба совсем выбились из сил.

– Мы отключимся раньше и задохнемся от угарного газа, – прохрипел Ной сквозь зажатую у носа тряпку.

– Успокоил, – буркнула та.

Ной обреченно обнял Эддисон и поцеловал в висок. Вытерев слезы Эддисон, он провел пальцами по ее потрескавшимся губам и слегка опаленным кудряшкам.

– Прости, Липучка. Мне очень жаль, что в тот день ты наткнулась именно на меня и поцеловала… Я так тебя подвел.

Эддисон всхлипнула и еще плотнее придвинулась к Ною. Под страхом смерти разум творит с человеком немыслимые вещи. Эддисон было невероятно жаль Лиама, двойняшек и себя. От несправедливости хотелось кричать. Она вспомнила об Эмме, о Келлерах, подумала о том, что они попросту не вынесут гибели детей. Сердце ее сжалось от тоски.

– Но я ни о чем не жалею, Ной, – наконец-то, прошептала она. – Представляю, что мы никогда с тобой не сталкивались, и ощущаю невероятную пустоту. Но… – Эддисон шмыгнула носом, чувствуя, как в глазах снова собираются слезы, – я все равно не хочу умирать!

– Тс-с. Я знаю, Смит, знаю. Я тоже не хочу умирать.

Ной уткнулся носом во влажную от слез щеку Эддисон. Он стал напевать до боли знакомую песню. Эддисон чуть прикрыла глаза и последнее, что она услышала, был ее кашель и приятный голос Ноя, нашептывающий чарующие куплеты.

Путь пальцем проложи

средь шрамов, ран суровых,

Чтоб наши слить пути судьбе наперекор.

Откройте раны, вылечи их снова.

Пусть сложатся они в судьбы узор.

И из снов моих с утра бежишь проворно.

Крыжовник терпкий, сладкая сирень,

Хочу во сне твой видеть локон черный,

Фиалки глаз твоих, что слез туманит тень.

* * *

Первое, что Эддисон увидела, яркий режущий глаза свет. Затем она услышала звуки надрывного кашля. Своего. А после, почувствовала, как горят огнем легкие и печет обдуваемые ветром руки и шею в обожженных местах.

Вокруг все мелькало. Казалось, словно ее засунули в кристально-белую капсулу и та начала вращаться наподобие центрифуги. Эддисон затошнило и она попыталась перевернуться на бок, но у нее не вышло.

В следующее мгновение какофония голосов накатила на нее лавиной. Люди кричали, перебрасываясь короткими фразами. Почувствовав толчок, Эддисон заставила себя распахнуть глаза. Сначала она увидела чьи-то руки возле плеч, затем прорисовались очертания первых незнакомцев. Их взгляды были направлены на нее, а брови напряженно сведены вместе. Темноволосая женщина что-то кричала Эддисон, задавала вопросы, но разобрать было трудно.

– Где… где я?

Эддисон показалось, что она находилась в бочке. Так глухо прозвучал ее голос. Только нащупав на лице кислородную маску, Эддисон поняла, что ее спасли. Она попыталась встать, но крепко застегнутые ремни под ее грудью, у бедер и на ногах ей помешали.

– Ной?.. Лиам… Я должна…

– Детка, тебе нужно успокоиться. Пожалуйста. Мы о тебе позаботимся.

– М-мои друзья… Что с ними?

Новый толчок заставил Эддисон поморщиться. Ее везли на каталке по ухабистой почве.

– Не волнуйся, им оказывают необходимую помощь. – Молодая женщина ласково улыбнулась. – Теперь все хорошо, детка. Все будет хорошо.

– Но я…

– Эддисон! Боже, Эддисон!

Виктория подлетела к Эддисон, словно ураган.