А жар нарастал. Я слышала, как потрескивают дрова, и чувствовала, как начинает гореть кожа.

— Влад, отпусти! — умоляла я, но он лежал без движения. Его холодная рука удерживала меня, а я рвалась из оков, как птица, попавшая в силки. На мне стала тлеть рубашка, и я закричала от боли, вырываясь, как сумасшедшая.

— Нет!!! — с воплем я распахнула глаза, чтобы увидеть перед собой лицо азгарна. Это он удерживал мои руки, и прикосновения его обжигали холодом. С ужасом рванулась от него.

Увидев, что я пришла в себя, он меня тут же отпустил, и я смогла отползти от него, путаясь в одеяле.

Я была в своей спальне и хоть умом и понимала, что мне просто приснился кошмар, но стала ощупывать себя, чтобы проверить, нет ли ожогов. Моя рубашка промокла от пота, а пряди волос прилипли к щекам.

— Что вы здесь делаете, — мой голос дрожал после пережитого. Я с удивлением увидела позади него перепуганных служанок.

— Вас бужу! — раздражённо ответил мне Ламмерт. — Кормилица пришла позвать вас к сыну на кормление, а вы метались во сне и вся горели. Вас не могли разбудить, и пришли ко мне.

От слова «горели» меня передёрнуло.

— Спасибо, что разбудили. Кошмар приснился, — оправдалась я, потирая запястье. Оно болело, как и во сне.

— Вы метались. Я пытался вас удержать, — произнёс азгарн. Неужели извинился?! — У вас жар.

Положила ладонь на лоб, чтобы проверить. Приснится же! Всё было настолько реалистично, что до сих пор не могла прийти в себя.

— Вроде нет, — сказала я, не чувствуя у себя температуры.

Ламмерт протянул ко мне руку, а я замерла, глядя на неё.

— Дайте проверю, — нетерпеливо произнёс он.

Я всё понимала, уже ночь, а его вытащили из постели. Возможно, от любовницы под боком. Со мной у него скоро никакой личной жизни не будет. Не то, чтобы я насчёт этого переживала, просто старалась думать на отвлечённые темы, прогоняя остатки сна. Пересилив себя, подвинулась на прежнее место.

Он положил ладонь на мой лоб и, нахмурившись, заметил:

— Странно, вы уже не такая горячая.

Я накрыла его ладонь своей, удерживая, и попросила:

— Можно немного холода? Пожалуйста.

В глазах мужчины промелькнуло смятение пополам с удивлением. Умом понимала, что моя просьба беспардонная, но после пережитого ужаса я просто мечтала ощутить прохладу. До сих пор явственно помнила ожоги на своей коже и вцепилась в его руку, не желая отпускать.

Похоже, он понял, что с его конечностью я так просто не расстанусь и проще выполнить мою просьбу, чем пытаться её отобрать. Ладонь начала стремительно холодеть, а я в блаженстве прикрыла глаза, взявшись за неё и второй рукой.

— С вами всё в порядке? — засомневался в моей адекватности Ламмерт.

— Угу.

— Если так, тогда я пойду к себе.

— Да, конечно, — отозвалась, не открывая глаз, и пальцы крепче сжались на его руке. Не всё же ему синяки оставлять. Мне было так хорошо, что я ни в какую не желала расставаться с импровизированным кондиционером.

— Вам тоже нужно кормить ребёнка, — привёл он убойный аргумент.

Пришлось открыть глаза и посмотреть на него с упрёком. Он нашёл то единственное, что могло заставить меня шевелиться.

— Извините, что злоупотребила вашей добротой.

Служанка, что стояла в дверях издала какой-то неопределённый звук и попыталась замаскировать его кашлем. Это напомнило мне, что здесь есть лишние глаза и азгарна действительно лучше отпустить. Помедлив ещё мгновение, с неохотой перестала цепляться за его руку и перевела взгляд на служанку:

— Принесите Филиппа. Я его здесь покормлю.

— И часто вам снятся кошмары? — несмотря на то, что Ламмерт так рвался уйти, отодвигаться он не спешил.

— Такой впервые, — я провела руками по волосам, убирая их с лица. Натолкнувшись на внимательный мужской взгляд, попросила: — Вас не затруднит подать мне воды?

Азгарн встал, а я взбила подушку у себя за спиной и села повыше. Он принёс попить, и когда брала серебряный стакан, усмехнулась. Мужчина потемнел лицом, видимо приняв на свой счёт, и я поспешила объясниться, а то опять решит, что я его за своего слугу держу:

— Не обижайтесь, просто я раньше думала, что вы последний человек, который подаст мне воды, даже если я умирать буду.

— Радуетесь, что на меня действуют ваши чары? — ледяным тоном произнёс мужчина. Он, кажется, всё же обиделся.

Я поперхнулась от такого предположения и громко закашлялась. Кто же такое под руку говорит!

— Скажете тоже! — отдышавшись, выдавила из себя. — Просто ещё раз убедилась, насколько непредсказуема жизнь: тот, кого любила — предаёт, а кого считала врагом — помогает.

— Я рад, что вы не обольщаетесь на мой счёт.

— Боже, упаси! Я никогда не совершу такую глупость.

Несмотря на мои заверения, довольным он не выглядел. К моему облегчению пришла кормилица с ребёнком и избавила от неловкого момента.

— Давайте его сюда, — отставив стакан с водой, взяла сына. Потянулась к завязкам рубашки, но спохватилась и посмотрела на Ламмерта. Тот несколько мгновений смотрел на меня, но потом понял, чего я жду и, не попрощавшись, вышел.

— Госпожа, будьте осторожны, — тихо произнесла служанка. Они переглянулись с кормилицей, и девушка больше ничего не сказав, вышла.

— О чём она? — непонимающе посмотрела ей вслед.

— Азгарн Сириллы жесток, — нехотя добавила кормилица.

— Почему вы все его боитесь?

— Простите, здесь не принято сплетничать, — замкнулась женщина.

— При всех его недостатках, он действительно заботится о благополучии Филиппа и не только потому, что обязан. У человека, который способен на заботу о другом, душа не может быть совсем чёрной.

На меня бросили полный скептицизма взгляд, но ничего не сказали. Я не стала спорить и начала кормить сына. Понимала, что они знают больше меня, и всё же осталась при своём мнении. Ничто человеческое Ламмерту не чуждо. Он, конечно, тот ещё фрукт, но не полное чудовище. Не дал мне упасть, когда я теряла сознание от боли, лечил холодом, сейчас пришёл на помощь.

Сына я положила спать с собой, и кормилица прилегла тут же на кушетке. После кошмара мне страшно находиться одной в комнате, и от их присутствия было спокойнее. Я ради порядка предложила, чтобы женщина пошла и легла нормально, но она настояла остаться на случай, если у меня опять поднимется температура или начну метаться во сне.

К счастью, остаток ночи прошёл спокойно. Никак присутствие Филиппа прогнало всех демонов, что меня терзали.

Следующим днём азгарн Сириллы задался целью довести меня и доказать, насколько я не права, заподозрив в нём что-то хорошее. А что ещё думать, если он как с цепи сорвался? Окатывал меня ледяным надменным взглядом, и разговаривал сквозь зубы.