страйкболистов, тактических диванных жиробасов и стратегов-аналитиков. Мой «педагогический» инструментарий мал, а воспитательный опыт примитивен. Поэтому я регулярно выкладываю свои, зае*авшие всех фотографии мертвяков. Союзников и врагов.

Не бойтесь смотреть на трупы. Бойтесь заниматься всякой х**ней с пластиковыми пульками, обвешанные тактическими шмотками, если не располагаете 146-процентной уверенностью в том, что вас в первом же (подспудно воспеваемом некоторыми хористами Ареса) бою минет сия чашечка беспристрастного п***еца. Не минет. Ляжете и пролежите полгодика. Без ручек, зато с ножками. Без одежки, зато в ботиночках. Без имени, звания, фамилии. Вас не вспомнят. Зато сфоткают.

Полежите на диване, подумайте хорошенечко. А потом переломите о колено свой «привод» и идите гулять с соседкой. Или с собакой.

31.08.2018

Традиционный ежепятничный зикр суфийского тариката Кадирийа в Омдурмане. Это Судан. Настоящий Судан. Тусим с местными пацанами на крыше мавзолея шейха ан-Нила и снимаем столпотворение, сдобренное дервишами и броуновским движением.

1.09.2018

И еще немножко о сегодняшнем соприкосновении с самогипнозом и прострацией суфийского зикра. Омдурман. Судан. Видео вообще не получается. Ему не хватает выразительности, проявляющейся в фотографиях путем жесткой фиксации ритма этого хаоса.

17.10.2018

Когда солнечная осень накладывается на очередные приступы, свидетельствующие о неэффективности «лучевой» и последующей длительной химиотерапии, очень хочется поехать снимать войну. Ну, чтобы без политики (на фронте так бывает иногда). Просто войну. А война заканчивается. Функционал мозга иссякает. Думается вязко, читаю и пишу с трудом, события прошлой недели тяжело выуживаются из глиомных облачков. И все вообще заканчивается, судя по всему. Спасибо. Наряд по нытью выполнен.

20.01.2019

Ищешь инфоповоды, ищешь, а их нет. Войны тоже почти нет. Дороги на юго-западе Дамаска после сегодняшнего взрыва были перекрыты, но буквально часа через 4 движение возобновилось. Никто не погиб. Ближе к полудню очередная израильская атака была отбита сирийскими ПВО… И все…

Хожу вот по Дамаску, пытаюсь его понять заново. В старом городе исчезли 90 процентов КПП на улочках, куда-то испарились молодые и пожилые мужчины в камуфляже. Идет торговля, бегают жирные коты, голоса муэдзинов тонут в рыночном шуме. Война заканчивается. Дамаск ее пережил. Он вообще все и всех пережил.

Выпей кофейку, хабиб. С ним проще не замечать времени.

21.01.2019

— Я часто хожу беседовать с его душой. Просто знаю: душа аль-Айюби жива. И он с нами, со мной. Я за вас его тоже попрошу заступиться.

Девушка, встретившаяся нам у могилы Салах-ад-Дина сегодня. Так и не понял, чем она одержима: «благостью» или эмоциями. У саркофага (вернее, у трех саркофагов — одного настоящего и двух «подарочных») вечно живущего Айюбида больше не было никого. Только у входа сидел толстый деловой хитрован в потертом шерстяном свитере и платке, намотанном на уши, и декларативным тоном требовал бакшиш за посещение мощей великого полководца.

— Я за вас его попросила. Он меня услышал, — уверенно сказала мне девушка.

Потом взгляд ее утратил фокусировку. Она задумалась. То ли над правильным построением очередной фразы на английском, то ли… Но внезапно утвердительно покивала головой, стыдливо посматривая на свой полосатый правый носок, прохудившийся на пятке.

— Вассалями, асдыка. Теперь он о вас знает.

— Ну все, не пойду в тамплиеры. Спасибо.

— It’s not a joke! Not a joke! He knows all about you! (Это не шутка! Не шутка! Он знает все о вас!)

— Well, let’s see… (Ну, поглядим…)

20.02.2019

Окрестности Салихийи. Провинция Дейр-эз-Зор. Меньше года назад на холмах недалеко от Евфрата были позиции бородатых. И они, как ни странно, заготовили себе могилы. Выкопали штук тридцать аккуратных ям прямо под холмом с небольшим «укрепом». И соорудили бетонный чан для сбора дождевой воды. Некоторые могилы, как вы видите, пригодились.

20.02.2019

Чудесный городок Жабле. В двадцати минутах езды от Латакии. Со старой мечетью, римским амфитеатром, гробницей суфийского аскета, османскими банями и… морем. Если мне будет суждено дотянуть до седин, я стану подобен этому арабскому старику, позволившему себя сфотографировать. Дяденька-жизнь или тетенька-жизнь норовят беспардонно пробежать мимо. А я буду читать книжку и по вечерам, щурясь, смотреть на волны. Буду непременно думать о всяких мелких глупостях, пытавшихся сойти за исторические и эпохальные события.

21.02.2019

Сирия. Хомс. Во дворе храма 40 мучеников Севастийских стоит памятник митрополиту Антиохийской православной церкви — Атанасиусу (Афанасию) Аталла. Он был большим другом России, и даже алтарный иконостас в конце XIX века был подарен церкви русским православным обществом (о чем свидетельствует соответствующая надпись).

В 2012 (или 2013) году, вытесняя правительственные войска из центра Хомса, одна из исламистских группировок ненадолго захватила квартал православного епископата. Памятнику бородатые уделили особое внимание: снесли скульптуре голову по самую грудь. Все эти годы европейские репортеры, работавшие в Хомсе на стороне оппозиции, пели сладкие песенки о ее «светскости», «невовлеченности в радикальную повестку» и т. п.

«Светские» — они такие, да… Соседняя мечеть, чей минарет виден с церковного двора, цела. А вот памятник митрополиту требовалось осквернить… Тут даже моя атеистическая думалка дает сбой. Впрочем, памятник тот православная община Хомса восстановила.

21.02.2019

Немножко прекрасной Хамы вам в ленту. Тишина этого города располагает к вдумчивой фотографии. И свидетельствует о том, что все ее жители прекрасно помнят о довоенной сказке…

В то благословенное время цвета были иными, быстрее велосипедного колеса крутились деревянные нории… Османский, омейядский, римский и кофейный духи парили над речкой. Никому тогда не нужно было умирать в глупой перестрелке, посреди оливковой рощи. Получать пулю в митральный клапан, падать и, дергая ногой, вспахивая красноватую глину Растана, вспоминать в последний раз о том, как тихо скрипят и легко крутятся нории рядом со старой кофейней, вознося водицу на каменные акведуки.