class="p1">— Все. Кроме Кати и тебя, Ефим, — повторил я, не отрывая взгляда от тела. — И закройте дверь с той стороны.

Слуги, суетившиеся в углу комнаты, переглянулись и быстро подчинились. Когда последний из них вышел, я приказал Ефиму запереть дверь.

— Что ты задумал? — Катя отпустила руку бабушки и поднялась, вглядываясь в моё лицо.

Я не ответил. Вместо этого сел на край дивана и положил ладони на лоб Евдокии Павловны. Закрыл глаза, сосредотачиваясь. Глубоко вдохнул, выпуская наружу силу.

— Дима… — Катя осеклась, увидев, как мои руки начинают светиться.

Прикосновение к мёртвой плоти открывало канал к иному пространству — тому, где уже обитала душа Евдокии Павловны. Обычный некромант просто бы вернул тело к подобию жизни, создав механическую куклу. Обычный лекарь бессилен перед уже наступившей смертью.

Но я не был обычным.

Моё сознание нырнуло глубже, пройдя сквозь холодную оболочку мёртвого тела. Я искал ту искру, что недавно покинула эту плоть. Она не могла уйти далеко — прошло всего несколько часов. Бабушкина душа, растерянная и дезориентированная, должна ещё витать рядом.

И я нашёл её — сияющий комок энергии, почти неуловимый, но всё ещё связанный тонкой нитью с мёртвым телом. Энергетический сгусток дрогнул. Теперь самое сложное: вплести её обратно в плоть, но не как марионетку, а как живую, мыслящую сущность. Полноценное воскрешение.Некромантия создавала каркас, фиксировала душу в теле. Лекарские навыки восстанавливали связи, запускали органы, возвращали плоти жизнь. Я чувствовал, как под моими руками сердце бабушки вздрогнуло и сделало первый неуверенный удар.

Но я не останавливался. Теперь, когда основа была заложена, я мог пойти дальше. Мои пальцы скользили по коже, стирая морщины, возвращая клеткам забытую молодость. Не до юности — это выглядело бы пугающе, — но лет пятнадцать можно было безболезненно отмотать назад.

Сердце забилось ровнее. Кожа порозовела. Седые волосы приобрели стальной отлив с проблесками тёмного. Суставы, скованные артритом, стали гибче.

— Готово, — хрипло произнёс я, отстраняясь.

Катя и Ефим застыли в оцепенении, не отрывая взгляда от тела Евдокии Павловны.

Секунда. Другая. Третья.

Веки бабушки дрогнули. А затем резко распахнулись, обнажая ясные серые глаза, которые растерянно заметались, пока не сфокусировались на нас.

— Ох, — выдохнула Евдокия Павловна, приподнимаясь на локте. — Спасибо, внучок. Спас. А то на том свете, оказывается, меня ждал муж, будь он не ладен. Такой же ворчливый маразматик, каким был при жизни.

Катя издала звук, похожий одновременно на всхлип и на смех. Ефим медленно осел на пол. А я почувствовал, как уголки губ невольно приподнимаются в улыбке.

— Не торопитесь, бабушка, — я поддержал её за плечи. — Сейчас вы немного дезориентированы.

Евдокия Павловна прищурилась, разглядывая собственные руки. Ухоженные, но все же старческие руки, которые теперь выглядели заметно моложе.

— Что ты со мной сделал, Дмитрий? — в её голосе не было страха, только неподдельное любопытство.

— Небольшое усовершенствование, — я пожал плечами. — Надеюсь, вы не против?

Она провела ладонью по лицу, ощупывая исчезнувшие морщины, и фыркнула.

— Если вы закончили с этими телячьими нежностями, — внезапно прохрипел голос из угла комнаты, — может, кто-нибудь соизволит подлатать и меня?

Мы обернулись. На кушетке, которую я раньше не заметил из-за перевёрнутого шкафа, лежал дядя Анатолий. Вернее, то, что от него осталось. Правая рука отсутствовала полностью — вместо неё был обугленный обрубок, замотанный окровавленными бинтами. Живот был опалён до черноты, а с левой стороны виднелась глубокая рана.

— Чёрт возьми, — я поднялся, направляясь к нему. — Ты выглядишь паршиво даже по меркам трупа.

— Не могу не согласиться, — хрипло ответил дядя, пытаясь ухмыльнуться. — Эти ублюдки знали своё дело.

Я осмотрел его раны, мысленно оценивая масштаб повреждений.

— Кто они были? — спросил я, начиная подготовку к лечению.

— Люди в чёрных плащах, — Анатолий сглотнул. — Маги высшего порядка. Они пришли за Страйкером. Мы как раз выпустили его из камеры, по твоему указанию. Он что-то говорил про Лютеру…

— Сейчас будет больно, — предупредил я, начиная процесс регенерации тканей.

Восстановление оторванной руки было настоящим испытанием. Кости, мышцы, сухожилия — всё приходилось создавать практически заново.

— Я ч-чувствую её, — прошептал Анатолий, глядя, как на месте обрубка появляются очертания кисти. — Пальцы… они покалывают.

Завершив с рукой, я перешёл к животу. Удивительно, но внутренние органы почти не пострадали. Я нахмурился, заканчивая лечение. Последний разрез на горле дяди затянулся, и я отнял руки. Нужно было срочно восполнить резерв.

— Готово, — я выпрямился. — Можешь двигаться.

Анатолий осторожно пошевелил восстановленной рукой, сгибая и разгибая пальцы. На его лице отразилось удивление, смешанное с невольным восхищением.

— Неплохая работа, племянник, — признал он. — Хотя процесс мог быть и помягче.

Я оглядел комнату. Бабушка уже сидела в кресле, выпрямив спину, и что-то тихо обсуждала с Катей. Ефим стоял рядом, нервно поправляя очки. Идеальный донор энергии — молодой, здоровый маг-лекарь с полным резервом.

Я подошёл к нему и положил руку на плечо.

— Ефим, мне нужна твоя помощь, — сказал я, глядя ему прямо в глаза.

Он вздрогнул, но кивнул:

— Конечно. Чем могу…

Я не дал ему закончить. Мои пальцы сжались на его плече, и я начал вытягивать жизненную энергию. По телу разлилось приятное тепло. Сила вновь заструилась по венам, наполняя резерв.

Ефим улыбнулся, блеснув стёклами очков, и осторожно присел на диван.

— Я так понимаю, мне с вами нельзя? — спросил он, тяжело дыша. — Поэтому ты восполняешь резерв ядра моими силами?

Я кивнул, отнимая руку.

— Да, там будут биться другие. Не совсем живые, — я посмотрел ему в глаза. — И тебе там делать нечего, хотя я знаю, что ты захочешь с нами.

Ефим опустил голову.

— Все, нам пора, — я повернулся к остальным. — Толя, ты с нами.

Дядя поднялся с кушетки, разминая восстановленную руку.

Я бросил взгляд на бабушку:

— Вы остаетесь здесь. Присмотрите за поместьем.

Евдокия Павловна кивнула:

— Не беспокойся, внук. Восстановим всё, что разрушили эти ублюдки. — Она неожиданно улыбнулась. — И подготовим тёплый приём на случай, если они вернутся.

Мы вышли из комнаты и направились к главному выходу. В холле нас перехватил начальник службы безопасности Василий Тимофеевич Державин.

— Госпожа Волконская, господин Волконский, — он отдал короткий поклон. — Мы готовы сопровождать вас. Отряд полностью экипирован и ждёт приказа.