Телефон на секунду замолчал, обрабатывая информацию, затем из динамика раздался низкий мужской голос:

— Принято, госпожа Волконская. Марков выдвигается через три минуты.

Катя нажала на красную кнопку, завершая разговор, и повернулась к нам.

— Маркова пустят по следу. Если кто и может их выследить, то только он. Но нам нужно действовать с опережением. Кто-то очень могущественный решил нанести удар по роду Волконских, и я сомневаюсь, что они остановятся на достигнутом.

Я подошёл к окну.

— Катя права, — сказал я, не оборачиваясь. — Это только начало.

Часы тянулись мучительно медленно. Мы сидели в комнате Кати, ожидая вестей.

Внезапно в руках Кати ожил, издав тройной писк. Мы все вздрогнули и подались вперед.

— Сообщение от Маркова. — выдохнула Катя, активируя устройство.

«Объект обнаружен. Координаты: 58.742 северной широты, 37.319 восточной долготы. Заброшенная военная база периода первого магического конфликта. Зафиксировано присутствие группы численностью около двадцати человек. Магическая активность высокого уровня. Требуется подкрепление».

Катя медленно опустила телефон и вскочила.

— Я к ректору! — решительно заявила она, направляясь к двери. — Выбью нам выходные. Скажу, на усадьбу напали.

Она замерла на пороге и обернулась.

— Ты, — она указала на меня пальцем, — жди меня у моего мотоцикла. Через пятнадцать минут.

Дверь за ней захлопнулась. Мы с Костей остались наедине.

— Я иду с вами, — первым нарушил молчание Костя.

Я покачал головой, глядя на друга с искренним сожалением.

— Не в этот раз, Кость, — мягко произнёс я. — Тебя не отпустят из академии по делам чужого рода. Это внутреннее дело Волконских.

— Дима, — его голос стал глуше, — я же вижу, во что вы лезете. Это не просто семейная разборка. — он сделал паузу. — Вам понадобится каждая пара рук… ну или лап.

— И именно поэтому ты нужен здесь, — я положил руку ему на плечо. — Кто-то должен быть нашим якорем…

Костя кивнул, опустив плечи.

Ровно через пятнадцать минут я стоял у мотоцикла Кати. Академическая парковка была почти пуста, лишь несколько машин профессоров сиротливо ютились у дальнего забора.

Катя появилась бесшумно.

— Порядок? — спросил я.

— Конечно, — коротко кивнула Катя, забираясь на мотоцикл. — Ректор не стал возражать, когда я упомянула нападение на родовое поместье.

Я сел позади сестры, крепко обхватив её за талию. Мотоцикл взревел.

Пока мы мчались по пустынным дорогам, я достал телефон. Был один человек, кто мог помочь нам в такой ситуации, хотя обращаться к нему было рискованно.

Велимир ответил после первого гудка, словно ждал моего звонка.

— Ну-с, голубчик, что стряслось? — его скрипучий голос был полон любопытства.

— Нужна помощь, — без предисловий сказал я. — Скину координаты. Жду вас и ваших людей там.

В трубке раздался хриплый смешок. Я отключился и заметил, что Катя странно на меня косится.

— Кому ты звонил? — спросила она, перекрикивая шум мотора.

— Сейчас к нам на помощь приедет человек и его люди, — ответил я, стараясь звучать как можно более беззаботно. — Он… такой же, как и я.

— В смысле?

Я глубоко вздохнул.

— Не вздумай его атаковать, — предупредил я. — Он нам поможет.

— Дима, — в её голосе появились нотки раздражения, — о чём ты говоришь? Что значит «такой же, как ты»?

— Он некромант.

— ЧТО⁈

Мотоцикл резко вильнул, и мы едва не вылетели на обочину. Катя выровняла машину и сбросила скорость, затем и вовсе остановилась у края дороги.

— Ты в своём уме⁈ — она развернулась ко мне. — Некромант? Да за сотрудничество с ними нас обоих казнят! Это государственная измена!

— Не волнуйся, — я смотрел ей прямо в глаза, сохраняя ледяное спокойствие. — Когда он нам поможет, я его уничтожу…

Глава 14

Мотоцикл взревел, преодолевая последний поворот к родовому поместью. Катя вела машину на предельной скорости, и мне приходилось крепко держаться, чтобы не слететь на очередном вираже.

Наконец, железные ворота показались на горизонте. Или то, что от них осталось — металлические створки были сорваны с петель и искорёжены.

— Твою мать, — выдохнула Катя, сбрасывая скорость.

Мы медленно въехали на территорию поместья. Картина разрушения была впечатляющей: выжженные клумбы, разбитые статуи, воронки в земле от магических ударов. Тут и там бродили наши гвардейцы, перетаскивая раненых к развёрнутым у фонтана палаткам полевого госпиталя.

Прямо посреди двора лежало тело в выгоревшей до черноты униформе. Рядом с ним — ещё трое. Не требовалось лекарских способностей, чтобы понять: им уже не помочь.

Катя затормозила у парадного входа, и мы спрыгнули с мотоцикла.

— Господин Волконский! — к нам подбежал капитан охраны. — Слава богам, вы здесь!

— Доклад, — потребовал я, пока мы спешили к главному зданию.

— Напали без предупреждения, — капитан еле поспевал за нами. — Прорвали внешние барьеры как бумагу. Двадцать, может, тридцать человек в чёрных плащах. Использовали заклинания высшего порядка.

— Потери? — Катя остановилась, глядя на разрушенное крыло особняка.

— Семеро убитых, восемнадцать раненых, — капитан сглотнул. — Графиню… не успели спасти. Господин Анатолий тяжело ранен, но каким-то образом жив.

Мы с Катей переглянулись и ринулись внутрь.

В главном холле царил организованный хаос. Маги-лекари сновали между импровизированными койками, на которых лежали раненые. Кто-то стонал, кто-то молчал, закусив губу. Стены, пол, мебель — всё было забрызгано кровью.

— Где бабушка? — резко спросила Катя.

— В малой гостиной, — ответил один из лекарей, не отрываясь от обработки ожога на теле охранника.

Мы бросились через анфиладу комнат. С каждым шагом внутри нарастала холодная ярость. Кто-то заплатит за это. Очень дорого заплатит.

Дверь в малую гостиную была приоткрыта. Мы влетели внутрь и застыли на пороге.

Евдокия Павловна лежала на диване — изящная даже в смерти, с аккуратно сложенными на груди руками. Рядом, опустившись на колени, замер Ефим.

— Она не мучилась, — тихо произнёс Ефим. — Один удар. Быстро.

Я смотрел на сестру, слегка прикусив губу. Слёзы катились по её щекам — скупые, сдержанные, но от этого не менее искренние.

— Я только начала к ней привыкать, — прошептала Катя, гладя морщинистую руку. — Она была… последней родной. Настоящей.

Я подошёл ближе. Лицо бабушки казалось спокойным, почти умиротворённым.

— Все выйдите, — внезапно произнёс я.

Ефим удивлённо поднял голову.