все вышки связи и используйте все резервы глушилок в городе, чтобы ни один спутник сюда не пробился… Доступ на любые меры сегодня есть у каждого из вас… Не пренебрегайте этим правом и не отталкивайтесь сегодня от моральных ценностей… К вечеру мы должны все закончить и дать результат тем, кто уже бездушным взглядом довлеет над каждым из нас.. — Рудов обвел подопечных ожидающим взглядом, где-то глубоко внутри все же не веря в успех своих бездарных коллег, и, борясь изнутри с сомнениями, он, не желая более метаться в предвзятости своих убеждений, командно рыкнул на всех. — Работать!

Шея его, высокая, статная, с выпирающим кадыком наголо, повернулась на бок, как и прежде, к красотам, пересекающим полотно прозрачной рамы стекла, где рассвет все силился над всем сущим, проникая в дома, на поверхность асфальта и даже в людей, самых черствых, пробираясь и согревая их айсберги в виде твердых сердец. Но, уже оставшись один на один с восхождением солнца, Рудов не смог ощутить прежних стенаний, ранее успешно заполнивших и разум, и клетку грудную. С досадой он оторвался от чудного вида и, приподняв к лицу свои судорогой объятые руки, дрожащие, как у больного, бьющегося в страшных конвульсиях, с трудом стянул со своего пальца внушительных размеров перстень с печаткой поверх и, громко хлопнув ладонью о стол, положил украшение перед собой. Он прижал кисти к коленям, удерживая трясучку непослушных конечностей, а затем совсем уныло, словно безвыходно, уставился на предмет на столе. Страх и паника завладели им, как никогда, обстав полковника с обеих сторон, ведь он вовсю ощутил, как к нему в упор подошел самый ответственный момент в его жизни, где в миге, равном воздвигнутым суткам, крадучись коварной змеей, всем без разбора, судьбой предвещался нелёгкий финал..