А вот чехи в Швейцарии для передачи разведывательных сведений через газеты на родину использовали метеосводки, а позже свадебные объявления. Как нам потом удалось выяснить, из итальянского консульства в Цюрихе в итальянское посольство в Берне ежедневно отправлялся опечатанный конверт, в котором находились аккуратно вырезанные объявления из австрийских и немецких газет. Причем в период с декабря 1916 года по май 1917 года наиболее эффективно для передачи разведсведений, по всей видимости, использовались газеты «Нойе фрайе прессе» и «Райхспост». Во всяком случае, по заявлению одного из арестованных нами шпионов, известный вражеский агент Шарль Дюмос очень опечалился, когда мы внезапно перекрыли возможность использовать газетные объявления в качестве средства доставки разведывательных донесений.

Дело заключалось в том, что по данному вопросу в середине сентября 1918 года мы провели целый ряд совещаний с газетчиками, в результате чего проблему удалось в целом разрешить — они согласились отправлять газеты за границу с 20 октября 1918 года без частных объявлений. Однако, когда даже журналисты решили послужить интересам отечества, трудности стал создавать венгерский премьер-министр, который воспротивился такому решению. Пришлось проделать большую работу, чтобы его переубедить, и нам это удалось. Правда, срок введения достигнутого с издателями соглашения был отодвинут на 1 ноября 1918 года. Таким образом, даже эта столь долгая война оказалась слишком короткой для того, чтобы претворить в жизнь все необходимые контрразведывательные мероприятия.

Ведь для передачи разведсведений существовало достаточно много контрабандных путей, особенно для тех, кто умел использовать благодушие высоких инстанций. Даже представительство римского папы в Вене допускало пересылку частных писем в своей дипломатической почте, не понимая конечно, что под этой кажущейся частной корреспонденцией скрываются происки шпионов. Случайно перехваченные нами письма и свидетельства одного высокопоставленного духовного лица позволили прийти к важному открытию, после которого почтовая переписка представительства Ватикана стала предметом нашей особой заботы.

А вот загадку, связанную с написанием кем-то на вагонах воинских эшелонов непонятных слов и знаков, нам разрешить так и не удалось. То обстоятельство, что они появлялись только на воинских железнодорожных составах, давало основание предположить, что подобные надписи имели какое-то отношение к шпионской деятельности. Не исключено, что таким способом наблюдателям, расставленным противником по пути следования поездов, сообщалось, откуда идет транспорт и из чего он состоит.

На такую мысль наталкивало также то обстоятельство, что еще в мирное время у еврейских торговцев в Галиции вошло в привычку передавать таким способом друг другу сообщения, минуя почтовые сборы. Однако это имело смысл только при использовании поездов, следовавших регулярными рейсами. Ходившие же без всякого гражданского расписания воинские эшелоны в такую схему не вписывались. Мы, конечно, организовали соответствующее наблюдение, но оно никаких результатов не дало.

Между тем у полицейского управления в Вене и без того было чрезвычайно много работы. Только до конца 1915 года его органами были произведены обыски в домах у 1479 политически неблагонадежных лиц и арестованы 1069 человек, подозревавшихся в антигосударственной деятельности, из них 185 — в шпионаже. Немало времени отнимала и борьба с распространением самых нелепых слухов, а также противодействие попыткам организации покушений на известных руководящих деятелей центральных держав. Кроме того, особого наблюдения требовали остававшиеся в Вене военные атташе скорее враждебных, чем дружественных нейтральных стран.

Даже венгерская пограничная полиция, о которой граф Тиса[224] отзывался как о неудачной организации, только в течение первого года войны возбудила в отношении 2000 лиц дела по подозрению в шпионаже. При этом 1506 человек было арестовано, 65 интернировано и 20 выслано. Однако, несмотря на то что этого настоятельно требовала все возраставшая активность русской разведки, ведущейся из Румынии, мероприятия по намеченной организации главных контрразведывательных пунктов в Темешваре и Германштадте так и не были осуществлены.

В конце 1915 — начале 1916 года центральные державы находились на пике успеха, а вот настроения внутри Австро-Венгрии этому совсем не соответствовали. Ведь народ думал, что война продлится недолго, а оказалось совсем наоборот — ей ни конца ни края видно не было. К тому же необходимость восполнения потерь на фронте требовала все большего призыва мужчин, в том числе и тех, какие вначале были признаны ограниченно годными. Из-за войны и закрытия границ страдала также экономика, которая несла заметные убытки. Вследствие этого росла дороговизна и все более ощущалась нехватка продовольствия.

И без того упаднические настроения подогревались неосмотрительными письмами к родным многих военных, в том числе и высокопоставленных командиров. В результате при необходимости соблюдения краткости официальных сообщений, особенно когда ситуация на фронте складывалась не в нашу пользу, такие сообщения и рассказы возвращавшихся домой раненых воспринимались населением с большой жадностью и старательно передавались дальше, обрастая всяческими подробностями. Эти россказни в силу возникавших обстоятельств приобретали, как правило, пессимистическую окраску, а их детали создавали у несведущих в военных делах людей пораженческий настрой, давая к тому же вражеским лазутчикам возможность получить богатый материал о состоянии дел в нашем тылу и на фронте.

А ведь в начале войны абсолютное большинство населения Габсбургской монархии, особенно в Австрии и Венгрии, было охвачено единодушным стремлением защитить империю. В этом порыве не являлись исключением даже обычно стоявшие на интернациональных позициях австрийские социал-демократы. Их партийная газета с огромной деловитостью и основательностью обратилась к читателям с призывом не поддаваться пессимизму и с удовлетворением сообщала о ратных подвигах своих членов партии, предписывая организованным рабочим образцово исполнять воинский долг и ставить интересы солдатской службы выше остальных воззрений и устремлений.

Между тем на международной мирной конференции социалистов в Копенгагене в январе 1915 года, представленной делегатами Скандинавских стран и Голландии, отчетливо проявились настроения общественности, разочарованной результатами протекавших боевых действий. Даже в буржуазных кругах стало все больше проявляться стремление к заключению мира.

В результате в Австрии возник союз за всеобщее объединение народов под названием «За мир», в котором принял участие хорошо известный в научных кругах надворный советник, член палаты господ рейхсрата доктор Ламмаш[225]. Но особенно отличились социал-демократы, чьи многочисленные воззвания привели к распространению упаднических настроений среди профсоюзов. Однако до поры до времени они продолжали выступать за победу, а их партийный орган занял враждебную позицию по отношению к английской рабочей партии и фрондирующему в Германии Либкнехту[226]. Соответственно и секретарь социал-демократической молодежной организации Даннеберг по согласованию с центральным комитетом австрийской социал-демократической партии отклонил приглашение поучаствовать в международной молодежной конференции, которая должна была проходить в Берне в апреле 1915 года, заявив при этом, что «австрийцы не могут придерживаться решений, основанных на интернациональной платформе».