Одевшись, Егоров вышел из номера.

На встрече ему определили роль водителя. Ничего заумного. Ни Артур, ни Завьялов никак не показали перед остальными, что были у него. Он лишь несколько раз поймал на себе изучающий взгляд Дрона.

«Значит, они уже предупредили своих об отведенной мне роли», – размышлял он, возвращаясь в отель после постановки задач.

Проведя бессонную ночь, вопреки предостережению Родионова, Егоров все-таки решил съездить на место предполагаемой засады и убедиться в том, что она действительно состоится. В назначенном месте, недалеко от перекрестка, стоял автомобиль, в котором сидели его подельники. Вскоре в начале улицы появился и злополучный микроавтобус. Следом за ним ехал «Опель», за рулем которого вместо него находился Пьянов. Он огляделся и только тут понял, что не только не знает, как звонить в полицию, но и языка. Не став дожидаться развязки, Егоров направился прочь, уже твердо уверенный, что угон состоится.

Неожиданно он вспомнил, что хозяин его гостиницы – Андрес, хорошо владеет русским. Немного поразмыслив, пришел к выводу, что будет лучше написать ему записку, которую не составит труда подбросить на стойку.

Андреса на своем месте не оказалось. Облегченно вздохнув, Егоров взял у его жены ключи и направился в номер. Времени было уже в обрез. Вырвав из блокнота листок, он принялся писать. Указав время взрыва, он перечислил его организаторов и каким образом они собираются покинуть страну. Вновь задумался. Ему не давала покоя одна и та же мысль, почему это не сделал сам Родионов. «А если Андрес с ними заодно?» – ужаснулся он и посмотрел на двери, словно тот притаился за ними. Можно предположить и такой расклад. Вдруг Егоров чем-то не понравился Аль Фазиму или тому же Дикалу? Побоявшись задействовать его в операции, они решили еще раз убедиться в его преданности. Подкупили хозяина гостиницы. Егоров отдает письмо, а тот сразу сообщает об этом людям араба, которые находятся поблизости или даже в соседнем номере. Тогда ему не только не дадут уехать, но и выйти отсюда.

Его осенила идея. Он сейчас оставит эту записку на столе в номере, а сам покинет его через балкон. Сядет на автобус, который идет на другой конец острова, и оттуда позвонит Андресу. Номер телефона престарелого грека был в памяти сотового. Оставив листок на столе, он быстро покидал вещи в сумку и открыл окно.

Этаж был второй, однако расстояние до тротуара приличное. Оглядев улицу, он перекинул сумку через плечо и принялся ждать, когда внизу не будет людей. Надо было быстро перемахнуть через подоконник, опуститься, повиснув на руках, и спрыгнуть. Наконец такой момент подвернулся. Быстро взобравшись на подоконник, он ухватился за него руками и принялся спускаться. Неожиданно раздался треск древних переплетов, и он с ужасом почувствовал, как вместе с куском дерева летит спиною вниз.

Сознание к Егорову вернулось уже в палате госпиталя. Голова была забинтована, а левая рука страшно болела. Постепенно придя в себя и вспомнив, из-за чего он оказался в таком состоянии, Егоров принялся звать медсестру.

Почти сразу появилась смуглая девушка в белоснежной косынке.

– Сколько время? – простонал он.

Давая понять, что не понимает, она пожала плечами.

Он вытянул из-под простыни руку и постучал по запястью оказавшейся в гипсе левой руки.

Девушка, по-видимому, подумала, что пациент жалуется на боль в руке, и, взяв ее, осторожно уложила ему на живот.

– Нет. – Он замотал головой, одновременно поймав себя на мысли, что в отличие от русских отрицательное покачивание головой у греков означает утвердительный ответ, а кивки – отрицательный.

Он несколько раз кивнул, одновременно охнув от боли в затылке.

– Ден ката лавено! – Удивленная его знаками, гречанка пожала плечами, давая понять, что абсолютно ничего не понимает.

– Сколько времени! – То ли от встряски ушибленных мозгов, то ли от страха он неожиданно вспомнил фразу из разговорника для русскоязычных туристов, который листал в гостинице: – Ти ора инэ?

Наконец, догадавшись, девушка показала циферблат своих маленьких часиков. Он ужаснулся. Стрелки показывали почти четверть седьмого.

– Позовите полицию! Полиция! – приподнявшись, принялся стонать он.

Девушка принялась его укладывать обратно, что-то быстро говоря на непонятном ему языке. Собравшись с силами, он оттолкнул ее в сторону и сел. Перед глазами поплыли круги, а тело пронзила боль. Невзирая ни на что, он попытался встать. Пол поплыл. Уцепившись в плечо медсестры, он едва удержался на ногах. Чуть придя в себя, направился к выходу.

В коридоре, за небольшой стойкой, Егоров увидел лежащие на столе бумаги и ручку. Не раздумывая, направился туда. Схватив стандартный лист бумаги, он быстро нарисовал дом и взрыв. Снизу подписал «bomba», вывел цифры даты и времени. Затем немного подумав, дописал английскими буквами слово «Россия».

Салех покинул катер, так ни разу и не спустившись вниз. Проводив взглядом надувную лодку, на которой араба встретили двое кавказцев, Полынцев спустился в моторный отсек. Дышев лежал в запекшейся луже крови, остекленевшим взглядом глядя куда-то перед собой.

Сергей достал трубку сотового, который дал ему Зарзур для экстренной связи, и набрал его номер.

– Что случилось? – послышался удивленный голос араба.

Полынцев про себя усмехнулся, представив его лицо. Наверняка с напряжением глядит с берега, ломая голову, чем вызван звонок, едва стоило покинуть катер.

– Дышев не убежал, – с нотками растерянности в голосе проговорил Сергей. – Я нашел его в моторном отсеке. Он мертв.

– Как это мертв? – удивился араб.

– Он что-то ремонтировал, когда Ильич запустил двигатель. Ему механизмами разорвало шею. В общем, несчастный случай.

– Точно? – после долгой паузы переспросил Зарзур.

– Можете вернуться и посмотреть сами, – хмыкнул Сергей.

– Понятно. Избавься от трупа.

Поднявшись наверх, Полынцев зашел в рубку Ильича:

– У нас проблемы. – Он бросил взгляд в сторону берега, на котором все еще стояли две машины араба. – Дышев погиб в моторном отсеке. Ты когда двигатель запустил, он в нем ковырялся…

– Не гони волну. – Капитан исподлобья посмотрел на Сергея. – Я спускался в каюту уже во время движения. Этот парень еще спал как младенец. Скажи честно, убил.

– Хорошо, – почему-то с легкостью согласился с ним Сергей. – Я его убил.

– Вот так-то оно лучше. – Придерживая одной рукой штурвал, другой Ильич достал пачку «Примы» и закурил. – Нас, значит, с Лариской тоже решил в расход пустить?

– Почему ты так решил? – удивился Сергей.

– По кочану, – буркнул Ильич. – Ты думаешь, я ночью с поллитры срубился? – Он хитро посмотрел на Полынцева. – Ошибаешься! Видел, как какой-то катер к нам пристал. Потом приоткрыл дверь и понял зачем. Чай, не лаптем деланный. Я тебя мог вложить Салеху, но передумал. Он, кстати, интересовался, как ночь прошла.