Всё было слишком запутано. Сначала изгнание этой троицы, приговор, под которым подписался весь Совет и о котором никто никогда ничего не рассказывал. Теперь это видение… видение Пути этой Ланриссы… Вряд ли то, что показала Фай, целиком было ложью: эта кошка слишком умна, чтобы решить, что сианай клюнет на такую простую приманку, поэтому ко лжи наверняка была примешана доля правды. Но какая доля? Должны ли были Анар и Ланрисса сделать что-то вместе, пройти рядом какой-то отрезок Пути, до тех пор, например, пока она не встретит того, с кем было предопределено её супружество? Возможно. «И стоило ли вообще расспрашивать про Ланриссу? Скорее всего, Фай выбрала эту девушку лишь потому, что та была близка к Анару, я — ничего не знала о ней, а изгнание этой „идеотки“ — тайна сама по себе. Я должна спросить о Такрен, о том, как эта безднианка смогла провести моё чутьё, а не о случайно вовлечённой в эту интригу девице!.. Или всё же — не случайно? Не потому ли Анар так дурно отнёсся к её попыткам найти его друзей, вернуть ему память, что он чувствовал: в его прошлом сокрыто нечто, что не даст ему дальше жить спокойно? Что, если Такрен показала Алу чистую правду, но Аласаис… или кто-то другой, равный ей по силе, изыскал-таки способ вмешаться, а результате чего Пути Анара и его подруги разошлись вопреки воле Бесконечного, более того — со страниц их Книг Судеб исчезли строчки, закреплявшие эту волю, а на их месте появились другие, в одной из которых значилось и её, Аниаллу, собственное имя…»

Сианай в сердцах бросила расчёску на стол. Будь проклята эта Фай! Она заставила её думать о таких ужасных вещах… ужасных и невозможных! Аласаис пошла против воли Бесконечного — бред какой! Но как мастерски, как реалистично он преподнесён… Даже слова друзей Анара в воспоминаниях недожрицы — про то, как Аласаис и «ревнивая сианай Аниаллу», поняв, что теряют Анара, решили вернуть его любой ценой — идеально вписывались в кошмарную картину.

Кошмарную… Для Аниаллу, две тысячи лет служившей Тиалианне, Хозяйке Пути, она была кошмарной вдвойне. Всё, во что она верила, что считала священным и незыблемым, ставилось под сомнение…

«Если эта безднианская кошка проделывала подобные фокусы и с другими алаями, мучила их так, как сейчас меня, то вполне понятно, за что её сослали в Лэннэс», — мрачновато думала Аниаллу, вертя в руках расчёску и выискивая, не повредилось ли где шоколадное дерево. Заращивая единственную найденную царапину, она вздохнула о том, что понадобится куда больше времени, чтобы залечить трещину, которую благодаря Фай дала её уверенность в правильном понимании законов родного мира…

А возможно, за Фай стоит кто-то ещё. Может — сам Тал. Что ж, она будет не первой алайкой перетянутой им на свою сторону… Но Аниаллу эта версия почему-то казалось маловероятной.

Для чего всё это? Чтобы заманить её в Бездну? Но для этого есть масса более простых способов. Если же всё-таки Фай действовала самостоятельно… Зачем она могла понадобиться изгнаннице? Или та просто захотела поразвлечься, наблюдая, как Тень Аласаис будет искать ответ на её загадку?

О том, что могла замыслить и к каким силам прибегнуть эта женщина, ведала лишь она сама да ещё, может быть, Аласаис… хотя и наэй вполне могла быть не в курсе. Такрен Фай была загадкой, древней и опасной. Одна из первых алаев, сотворённых самой Аласаис, она была наделена немалыми силами. Все знания о ней Аниаллу исчерпывались общим отношением к Фай в Бриаэлларе: нельзя было сказать, что её ненавидели, но считали чем-то малопонятным, опасным и… неправильным, что ли. «Так, наверное, относились бы налары к своему соплеменнику, занявшемуся огненной магией и каким-то чудом в ней преуспевшему, — усмехнулась Алу, отложив в сторону вторую щётку, которой закончила массировать хвост, и роясь в коробке в поисках замшевой „полировочной“ салфетки. — Понять, зачем он это делает и, главное — как, они были бы не способны. По их мнению, это искусство было несовместимо с самой жизнью и опасно даже в руках их собрата по расе. Поэтому такого налара, скорее всего, выслали бы из Нель-Илейна, как Фай за её занятия — из Бриаэллара в Бездну. И сделано это было отнюдь не в наказание — просто то, чем она занималась, отторгалось, как говорили, самим духом Энхиарга и могло существовать лишь в Бездне».

Не получила ли она в результате этих запретных изысканий знание, о котором и говорила, обращаясь к Аниаллу и, таким оригинальным образом, приглашая её в Лэннэс?..

У Алу был один единственный способ найти ответы на все эти вопросы — отправиться в Бездну…

За алтарём прятались закормленные и заласканные храмовые коты. Едва втиснувшись в узкую щель, они жались друг к другу, сливаясь в одну толстую мохнатую многоголовую гусеницу, и жалобно квакали, широко разевая зубастые розовые пасти.

«Трезвомыслящий человек в Бриаэлларе»

Солнце взошло слишком рано, словно кто-то наорал на него и, как нашкодившего кота, за шкирку выкинул на небосвод. Не иначе — у погодников проснулась совесть, и таким образом они решили извиниться за вчерашний ненастный день. Что ж, потрудились они на славу: нигде не было видно ни лужи, ни размытой клумбы, а кроны пламенеющих под балконом Аниаллу клёнов снова стали пышными. Воображение так и рисовало ей хмурых котов из службы погоды, со стремянок пришивающих на место опавшие листочки.

Любуясь обновлённым садом, Алу радовалась, что, несмотря на бессонную ночь и все свои злоключения, чувствует себя вполне бодрой. Она проснулась раньше чем ожидала и решила позволить себе подышать свежим воздухом, перед тем как наведаться к Кеаре ан Темиар. Вдобавок можно было и перекусить где-нибудь… налету: Аниаллу питала слабость к бабочкам-томатницам, так и кишевшим в бриаэлларском небе в это время года.

Через мгновение ветер уже трепал её лёгкую накидку, ослепительно белую на фоне загорелой кожи.

Аниаллу пронеслась над владениями ан Элиатанов: над вечноцветущими садами; над бассейнами, полными переливчатого, густого тумана из Долины Снов, в которых дремали горожане; над замком, похожим на друзу самоцветов, прикрытую кружевным платком — в мягких складках матового белого камня мягко сияли огни тысяч светильников, образуя изысканный узор из цепочек больших и малых окон.

Эти меланхоличные кошки властвовали над снами, мечтами, видениями и иллюзиями. Недаром в Бриаэлларе поговаривали, что таинственным патриархом их дома является сам Владыка Грёз Ланфейр. Именно поэтому к ан Элиатанам обращались те, кто хотел избавиться от кошмаров, навязчивых идей, дурных привычек и опостылевших чувств, или увидеть во сне нечто особенное, пережить какое-то приключение, или же просто — истолковать сон или видение.

Дальше лежала вотчина ан Меаноров, котов-волшебников, заключённая между улицами Трескучей смерти (маленький патриарх Фейнлаан учился пускать молнии…) и Небезопасной. Фасад выходящий на эту последнюю, принадлежащую к Посольскому кварталу улицу, был довольно строг, и отсюда замок представал величественным белым зданием. Со стороны же улицы Трескучей Смерти картина была совсем иная. Нет, фасад там был точно такой же, но его трудно было рассмотреть за разноцветным пологом всевозможных иллюзий. Сюда выходили окна и балконы жилых комнат, и их обитателям позволялось накладывать на стены своих покоев любую иллюзию, лишь бы она была достаточно прозрачна, чтобы проглядывали очертания настоящего фасада. И каждый, разумеется, изгалялся как мог.