— Хорошо-хорошо, я понял!

— Кстати, раньше я не обладала магией такого огня. Я могла управлять только обычным огнём. Что сейчас произошло со мной?

— Видимо, ты вспомнила мои наставления, и они помогли тебе справиться с поставленной задачей. Только вот меня кое-что очень напрягает…

— Что не так? — напряглась я.

— Раньше ты могла управлять только обычным огнём, а сейчас это не простой огонь.

— Я не понимаю…

— Это синее пламя, причём светлое синее пламя. Синим пламенем обладают тёмные маги и иволги, а вот таким, как у тебя, обладают воспитанницы академии «Белые жемчужины».

— Кто? — спросила я, затаив дыхание.

— Среди них была Королева Амефистии…

— Я поняла. Ты опять шутишь, Пэврен! — я скривила лицо в недовольстве.

— Что? Я не шучу, а говорю совершенно серьёзно! — лицо наставника выражало такое же недовольство.

— Тогда объясни, как я могу быть связана с королевой Амефистии или вообще с королевской семьёй?

— Я… пока что не знаю, — Пэврен запнулся в этой фразе, и это показалось мне странным. — Но мы можем попробовать узнать. Так как я посол королевской семьи и правительства Амефистии, то могу посещать дворец в любое время. Через пару дней мы наведаемся в столицу на королевский обед, и я познакомлю тебя с ней.

— Что? Я и королевская семья за одним столом? Я не знаю даже этикета! О чём мне вообще с ними говорить?

— Не переживай. Веди себя, как обычно. Ведёшь себя за столом ты вполне сносно, а что касается общения — предоставь это мне. Ты сама поймёшь, когда будет удобно вставить свою пару слов.

Следующие дни проходили быстро, но насыщенно. Мы постоянно тренировались, медитировали и прогуливались по побережью, не покидая пределы Аметистового утёса. Пэврен говорил, что сейчас я превосхожу по своим навыкам прежнюю Кану. Теперь всё получалось намного лучше: точные и ловкие удары, плавные движения, сосредоточенные рывки. Даже языки пламени вылетали под действием чистых и направленных мыслей, а не своевольно и импульсивно, как раньше.

Ко мне постепенно возвращалась память. С помощью снов я оказывалась в своём прошлом, где встречала друзей, случайных прохожих и даже своего собственного лиса. Я будто вернулась в своё прошлое тело, или что-то глубоко скрытое во мне неожиданно проснулось и оживило меня. Мне удалось вспомнить, что произошло за секунду до моей таинственной потери памяти.

— Пэврен, я упала в полынью! — радостно воскликнула я.

— Очень странно, что ты говоришь об этом с радостью.

— Это, конечно, неприятно вспоминать, учитывая все последствия, но я счастлива, что наконец-то всё вспомнила.

— Расскажи мне всё подробнее.

— Я защищала Аза-лоро от напавшего шамана, ну и так получилось, что мне пришлось улететь с ним в Ледяную реку, — Пэврен ожидающе уставился на меня. — А дальше я ничего не помню. Судя по всему, я ударилась об лёд, потеряла сознание, сломала рёбра, а моё тело вынесла река в океан.

— Тогда всё встало на свои места. Надеюсь, свою подругу детства ты тоже вспомнила.

В проходе на кухню стояла уже знакомая мне девушка в малахитовом халате. Она нежно улыбалась, уперев одну руку в бок. Я помнила её. Это была Рэн.

— Ты нисколько не изменилась! — выкрикнула я, бросаясь в объятия к своей родной душе.

— А вот ты очень повзрослела, но по-прежнему не разучилась влезать в неприятности, — её бархатный голос разливался по помещению, наполняя меня домашним теплом. — Я верила, что ты выживешь.

— Ты лечила меня?

— Конечно. Я так испугалась, когда почувствовала жгучую резкую боль в спине.

— Прости меня, я не хотела тревожить тебя…

— Но потревожила, — снисходительно улыбалась Рэн. — Извини, Кана, я не могу остаться, в храме меня могут спохватиться.

— Я понимаю, но, Рэн… ― она внимательно посмотрела на меня, — я боюсь, что нам может понадобиться твоя помощь…

— Чем же я могу быть полезной целому отряду?

— Нам важен каждый волшебник.

— Кана, ты же понимаешь, что я сильна только в знахарстве. Поэтому…

— Поэтому ты можешь входить в отряд лекарей! — я развела руками в знак утверждения. Рэн только улыбнулась и вздохнула.

— Мы ещё увидимся, рыбка, — с этими словами мы обнялись и простились.

— Пэврен, когда мы сможем вернуться к моим друзьям? — сдержанно обратилась я к наставнику, который стоял рядом со мной.

— Ты ещё не готова вернуться к прежней жизни, — я раздражённо взглянула на него. — Твои силы не полностью восстановились.

— И сколько ещё мне необходимо провести времени в неведении!? Все, наверное, думают, что я умерла уже как полгода!

— Не жалуйся. Мне тоже много чего не нравится, — он шутливо потрепал меня по волосам и вернулся обратно на кухню. — Скажи-ка, вам что-то удалось выяснить насчёт нападений или странных происшествий?

— Главный вопрос так и остался не раскрытым: кто же стоит за всем, что творится на протяжении долгих лет? Но нам удалось выяснить, что клан «Редблад» так и не уничтожен, — Пэврен изогнул бровь, изображая всё своё удивление. — Скорее всего, всё, что происходило в Ариэтасе, дело рук главы этой гильдии.

— И где вы хотели найти ответ на свой главный вопрос?

— Даркар.

— Вы точно с ума посходили! — теперь я выразила своё удивление. — Даркар — это тёмное королевство, где нет места жалости или искренности. Да и как вы пришли к этому выводу? ― голос моего наставника был полон серьёзности и твёрдости.

— В Нарпии некоторые жители видели иволгу, которая наведывалась к королю со своей свитой. Говорят, она хотела заключить какой-то союз…

— Так значит, у вас всё же есть зацепка? — я медленно кивнула, а потом в моей голове всплыли некоторые воспоминания, которыми мне сейчас было очень трудно поделиться с моим наставником.

— И знаешь… Я сейчас не хочу ничего опровергать, но… ― я всё ещё колебалась в мыслях: стоит ли рассказывать ему о том, что нам удалось выяснить.

— Ты можешь не тянуть, а говорить прямо?

— Кажется, Лот жив, — я прикусила нижнюю губу, ожидая реакции Пэврена.

— Ты сейчас издеваешься надо мной!? — он вскрикнул бешеным голосом. — Как он может быть жив, это просто уму непостижимо!

— Пэврен, я понимаю, что это сейчас тяжело воспринять…

— К чему ты вообще это сказала?

— Успокойся, прошу тебя, — я взяла Пэврена за руку, заглянула в его встревоженные глаза и стала утешать его. — Ты не услышал самого главного.