По расчетам снайперов, машина с погибшим водителем должна была или остановиться, или продолжить движение прямо, чтобы через несколько метров ткнуться радиатором в дувал на противоположной стороне улицы. Вместо этого машина как ни в чем не бывало, пусть и не увеличивая скорость, вырулила на дорогу.

– Беглый огонь!

Четыре снайперские винтовки изрыгнули новые пули, пули ударили по кузову, по остаткам стекол, ища свои жертвы в темном салоне машины. Но машина продолжала удаляться от них, и угол стрельбы становился уже неприемлемым, линию огня закрывали крыши домов и пальмы. Перед тем как машина окончательно скрылась из поля зрения снайперов, один из них выстрелил по колесу уходящей машины, стараясь как-то остановить ее.

И даже, похоже, попал. Но – не остановил…

В осыпаемой пулями машине Арад Бешехти получил четвертое ранение – выбитый пулей осколок металла больно укусил в спину. Чувствуя, как он теряет кровь, Арад до конца удерживал руль. Последней его осознанной мыслью было то, что он сегодня встретится с Аллахом.

Пришел в себя он уже в Керманшахе, в больнице, куда его переправили без сознания. Оказалось, полицейские, которые первые подъехали к месту, умудрились вытащить его из машины из-под носа у британцев и американцев и тем самым спасли. По разведывательным данным, террористов было четверо – и оккупанты хватились не сразу, а когда хватились – было уже поздно. Полицейские были тайными сторонниками армии Махди, британцы их обучили, выдали снаряжение, оружие – а когда под ногами загорелась земля, их предупредили такие же, как они, махдисты, и полицейские со всем своим штатным оружием и снаряжением ушли в банду.

Все остальные, кто был в машине, и честный Муслим, и подонок Арам, и трусливый хозяин дома, давший приют преследуемым, и еще один иранский офицер из Корпуса стражей Исламской Революции, погибли.

Арад Бешехти поправился. Видимо, на то была воля Аллаха.

Горело солнце под горою,

И вместе с ним горел закат.

Нас оставалось только трое

Из восемнадцати ребят…

– Ты что поешь?

Сержант Дим Протасофф оторвался от важного дела – он набивал патронами пулеметную ленту к своему пулемету. Патронов пока было достаточно…

– Эту песню пели русские солдаты, сэр, – объяснил он, – когда Гитлер напал, они ее пели. В этой песне говорится: пусть их намного больше, чем нас, но мы все равно не сдадимся, выстоим и победим. Да, сэр…

Конечно, русские солдаты пели не эту песню. Но «Когда нас в бой пошлет товарищ Сталин…» здесь бы не поняли. Да и сержант Протасофф эту песню не знал.

– Святое дерьмо… – выругался лежащий рядом летчик со сбитого утром самолета, который сам вышел к позициям морских пехотинцев, – чертово святое дерьмо.

Уорент-офицер Коффи посмотрел на летчика, но ничего не сказал.

– Пой, парень. Это хорошая песня. Только бы нам до ночи здесь выстоять. Пойдем, у меня кое-что есть для тебя.

Вместе они подошли к старому бортовому «Интеру-7200», которым уорент-офицер разжился у героически драпанувших воинов Афганской национальной армии. Откинули борт.

– Черт, РПГ…

– Другого нет, парень. Зато этого дерьма более чем достаточно. Забирай, у левого борта – все тебе…

Семь или восемь гранатометов, больше сорока выстрелов к ним. Гранатометы – Китай, Иран, есть и СССР. Выстрелы непонятно откуда, какие-то в укупорке, какие-то просто так, насыпью.

– Пока эти снова не поперли, осмотри, какие выбрось, их никто не отстреливал. Больше у нас ничего нет. Если прижмут по-настоящему – отступай через мост, он уже готов к подрыву. Черт…

Противотанковое вооружение. Господи… если бы у них было нормальное вооружение, они бы расправились с ними в два счета, перебили бы всех. У них было полно всего. Например, танки «Абрамс», к которым не было ни одного бронебойного снаряда, осколочных – полно, термобарических – полно, специальных против живой силы – достаточно, но тех самых, с урановым сердечником, с которыми они так здорово надрали задницу саддамовским бандитам – не было. Почти не было… все, что было, уже израсходовали. У самолетов – точно так же, полный спектр бомбового вооружения и почти никакого – воздух-воздух. И чем прикажете сражаться с ордой «Сухих» и еще этими… похожими на F16? Валентайн, пилот, который был с ними, успел разрезать пополам один из «Сухих» очередью с пушки, которые тоже чуть не сняли за ненадобностью – прежде чем второй разнес его самолет на куски ракетой ближнего боя. Теперь они были и вовсе без воздушного прикрытия – после первого же боя уцелевшие получили приказ тянуть до Кабула или Баграма, там дозаправляться и интернироваться в Казахстане или Кыргызстане, республиках бывшего СССР, лететь на север, там есть аэродромы. Спасти технику и персонал, не дать им погибнуть в бессмысленной бойне – там уже подвезут настоящее оружие, и можно будет дать настоящий бой. Не может быть, чтобы узкоглазые ублюдки решились нанести удар по Средней Азии, там же русские стоят, неужели они решатся связаться одновременно с Россией и с США?

Хотя… черт их знает.

– Ты ведь проходил курс обучения с оружием вероятного противника? – уточнил Коффи.

– Да, сэр. Это оружие простое, как дерьмо. Все оружие русских очень простое, чтобы даже неграмотный ублюдок мог с ним разобраться.

– Тогда проведи краткий курс подготовки. Перед тобой никого больше нет. А командованию нужно выиграть еще два часа. Только два часа, Протасофф. Чтобы сформировать конвой. Потом можно отступать.

Сержант обернулся – отсюда был виден Кандагар, низкоэтажный, с минаретами. Даже отсюда было видно, что там идет ожесточенный бой.

– Что в городе, сэр?

– Ничего хорошего. Среди беженцев оказалось до черта муджиков и диверсионные группы. Все точки формирования конвоев под обстрелом. Первый конвой уже пошел, но застрял в зеленке. Ему пытаются помочь. Точка формирования – в районе Чаунай, помни это.

Где-то слева загромыхало, по городу пока не били…

– Все, давай. Удачи, капрал, мне надо еще две точки объехать.

– Удачи вам, сэр.

Уорент-офицер козырнул, залез в кабину рядом с водителем – гражданским специалистом из логистической компании, который тоже застрял на войне. Глухо взревел мотор…

Перетащив гранаты на свою позицию, сержант занялся гранатами. Вдалеке, дальше по дороге, на склоне догорал сбитый F16…

Противник появился совершенно неожиданно. Они только заняли места в отрытых окопах и стрелковых ячейках, ожидая танковую лавину, как вдруг до них донеслось какое-то нарастающее жужжание… или не жужжание, а что-то в этом роде.

Потом они увидели пыль… как будто табун лошадей мчится на них по выгоревшей прерии.