Все молчали. На сцене — очаровательно хрипловатым, сладким голоском напевала певичка — здесь был живой звук.

— Наша неприкосновенность на какое-то время — подчеркиваю — на какое-то время — в том, что мы должны найти убийцу Семидрева. Причем реального. Это даст нам полгода. За это время — мы должны нарыть на эту с. у Резницкого что-то реальное. Чтобы он либо свалил, либо хвост поджал и не рыпался. Думаю, за АТО надо поинтересоваться, там чистых нет.

— Я не понимаю, шеф — сказал один из оперов — белесый и круглолицый — а зачем нам реального киллера искать? Вон у меня на районе — нарик на нарике, можно пошукать, какого-нибудь ветерана с аты психичного найти. В камере посидит — чем тебе не убийца.

— Отвечаю — благожелательно сказал Токарев — по двум причинам. Первая — на нас идет накат. За Одессу сливают инфу в прессу, поднимается скандал, мы на виду. Теперь Папу замочили. Разобраться, понять, кто против нас играет на самом деле, спросить с этой с. и — вопрос выживания для каждого из нас.

…

— И второе. Когда тебя, Дима, на пороге собственного дома замочат — мы тоже наркомана запрессуем в камере и на него тебя повесим, так?

Под тяжелыми взглядами коллег — Дима стушевался.

— Да я так сказал. Конечно… надо найти.

— Еще есть, кому шо так сказать?

…

— Тогда говорю я, а вы пишете задания на день. Еще раз — носом землю рыть, это личное. Так, поехали…

* * *

Токарев — копал и сам, и под конец дня, сбив все ноги и сожгя полбака бензина — накопал такое, отчего ему стало откровенно неуютно. Под вечер, он позвонил Семену Дубницкому, тоже полковнику, начальнику одесского наркоконтроля и назначил встречу в Космосе. Сема Дубницкий был бывшим опером в УГРО, выходцем из их команды. Он одновременно и боролся с наркоторговлей в городе и занимался ею. Те, кто были под Семой — работали без проблем, а те, кто ронял цены или работал дикарем — получали срок или пулю. Сема так же принимал героин из порта и обеспечивал его транспортировку до Молдовы до границы под прикрытием полицейских машин. В отличие от Токарева — он расплылся и на улице почти не работал. Но он был умным, хитрым и осторожным.

— Володя…

Они обнялись, сели за столик.

— Горе то какое…

Токарев фыркнул.

— Кому горе, а кому и… Вот, наш полкан — не успел в город вступить, а уже генеральская должность…

— Слышал… чего тебя не назначили?

— Политика большая…

Токарев наклонился вперед.

— Что делать будем, Сема? Ты понимаешь, что тебя в покое не оставят. Как и нас?

— Да понимаю.

— А раз понимаешь… Давай-ка, я тебе кое-что интересное покажу, Сема.

Токарев достал мобильный телефон.

— Я пробил все поездки Папы по его мобиле за последний день. Прикинул, по каким улицам он ездил. Вот тут… есть контора банковская… ну там типа гроши до зарплаты под два процента в день. У них есть камера, она прямо на дорогу смотрит. Я у них побывал, данные с камеры за тот день забрал. Вот, смотри.

…

— Тринадцать тридцать семь — Крузак проходит, запомнил машину?

Начальник УГРО быстро перемотал.

— А теперь обратно — четырнадцать одиннадцать. Видишь?

— Вижу.

— А теперь номера Крузака. Думаешь — чьи?

…

— Богдановского!

У начальника наркоконтроля глаза на лоб полезли.

— Это точно?!

— Как в аптеке. Знаешь, что из этого следует?

…

— Давай, врубайся, Шерлок. Машина Папы тут тоже есть, тринадцать сорок три и четырнадцать ноль пять. На той же трассе. В то же время. Они встречались. И мне кажется, Богдановский Папу и приговорил.

— Твою мать…

— Подумай сам. Кто всех пишет? У кого может быть такой объем компры? Как не у начальника СБУ?

…

— Папа, скорее всего, догадался… или точно узнал — уж чего — чего, а голова то у него зашибись, работала. Он забил Богдановскому стрелу на дороге. Тот его и приговорил…

— Но там же снайпер работал. У дома.

— Снайпер. А думаешь, у Богдановского снайпера знакомого нет? Он, скорее всего тоже просек, что ему Папа предъявлять будет. И подготовился. Своих подпряг или левых привлек. Стволов на руках сейчас сам знаешь.

— Б…

— Вот именно.

Дубницкий покачал головой.

— Не. Не сходится.

— Что?

— Скажи, если компру слил Богдановский и Папа это узнал, о чем они могли тереть? Ну ты бы сам о чем тер? Давай, там, бабло, или объекты твои, и вообще, стой, с. а, ровно — так?

— Допустим.

— А если так, то нафика Папу валить то? Он же теперь ручной делается. Его теперь наоборот холить и лелеять надо. Не находишь?

— Может, не срослось у них что-то.

— И сразу мочить?

Помолчали. Действительно, не сходилось.

— Ну а ты что думаешь?

Начальник одесского наркоконтроля закурил.

— А я вот что думаю. Папу сработал профи, так?

— Ну.

— Но мы то с тобой знаем, что профессиональные убийцы — снайперы бывают только в кино. В жизни типичный киллер — это бычок, отрабатывающий свой косяк. Максимум на что его хватит — взять Калаш, и…

— Не тяни быка за рога.

— А дальше думай сам, Володя. Где в нашей Нэзалежной — снайперы водятся. Причем профессиональные снайперы.

Токарев задумался. Потом покачал головой.

— Да не…

— Что — нет?

— Быть такого не может. Ну, ладно мы все не ангелы, но чтобы так…

— Как — так? Ты хоть представляешь, какой Одесса лакомый кусок, сколько волков на не зубы точат?

— Не, но это…

— Начальник твой новый — только что из АТО. И снайперу, кроме как из АТО — больше взяться неоткуда.

— Да, но он только в город приехал!

— А ты откуда знаешь? Может, он тут давно уже пасется. А может подельники его. Сейчас те, кто прошел АТО — в ментовке, в армии вместе держатся. Ты хоть представляешь, какая это сила? У них же мороз в голове, планка упала. Им человека убить, что поссать…

— Не… не…

— Да что ты замекал!

— Это человек Кардинала. Кардинал хоть и серьезный дядя — но он наш. Замочить генерала… нет.

— Как знаешь. Мое дело сказать.

— Дай…

Токарев тоже подкурился.