– Вы справитесь, Анимант. Вы умны, а я упрям, – произнес он, но у меня не хватило сосредоточенности, чтобы вообще услышать его.

Его рука сильнее сжала мою, мое сердце чуть не выпрыгнуло из груди, а затем заиграла музыка.

Мистер Рид сделала первый шаг, толкнув меня назад, и я была вынуждена подчиниться.

– Назад, в сторону, поворот. Вперед, в сторону, поворот, – напевал он мне такт в три четверти, и я старалась следовать его указаниям.

На удивление мне понадобилось всего несколько тактов, чтобы разобраться. Наконец, никаких сложных движений, никаких несчастных длинных последовательностей шагов, которые нужно было запомнить, как во всех контрдансах. Всего несколько шагов, и получился целый танец.

Это был новый вид танца, и мне сразу стало очевидно, почему еще несколько лет назад он устроил такой скандал в высшем обществе, хотя у простого народа, похоже, проблем с ним было меньше. Это были движения двух людей, которые стали одним целым. При мысли об этом я почувствовала себя ужасно неуверенно.

Мистер Рид вел меня с определенной строгостью, которая не позволяла мне сбиться с шага, и только тогда я поняла, что при этом от нервозности прикусила нижнюю губу.

– Мы сейчас повернем, – только предупредил меня мистер Рид, как его шаги уже начали разворот.

Мое платье качалось, ноги едва касались пола, а голова вдруг стала совсем легкой.

– Вы отлично справляетесь, – похвалил он, и я смогла услышать веселость в его низком голосе.

Я хотела ответить что-то саркастичное, скрыть свое смущение за маской из хорошо подобранных слов. Но у меня не получилось. Я ничего не могла сделать, кроме как последовать примеру мистера Рида, и когда вдруг музыка закончилась, люди начали хлопать, а мистер Рид вдруг снова отпустил меня, пузырь лопнул и выпустил меня обратно в реальность зала.

Я покачнулась, потому что все еще не восстановила равновесие, и мистер Рид тут же среагировал на это. Он схватил меня за руку, удержал меня в вертикальном положении, заговорщически улыбнулся мне, и я поймала себя на том, что мне это понравилось.

Я лежала в постели без сна, уставившись в темный потолок. В доме моего дяди было тихо, я была рада, что эту ночь мне не нужно было проводить в комнате дома для персонала.

Всего в одной двери от мистера Рида.

Мои мысли просто не останавливались и снова возвращались к мистеру Риду и этому вальсу.

После этого библиотекарь передал меня на попечение моей подруги Элизы и после пожелания хорошего вечера исчез среди людей.

Элиза уставилась на меня большими глазами, и мне пришлось рассказать в подробностях всю историю. Это было утомительно, но хорошо помогло мне проанализировать произошедшее.

Вечер закончился тем, что мы обе ограбили фуршетный стол, потешались над внешним видом других людей, и под конец мне пришлось убеждать маму не искать мистера Бойля, чтобы пригласить его на завтра на обед. Это было бы очень неприятно.

Он любезно был вне зоны видимости, и моя совесть снова уколола меня.

Однако это продлилось недолго, так как в голове крутились разные мысли, вновь и вновь возвращаясь к мистеру Риду. Как он смеется, к его взгляду, знакомым чертам лица, как чувствовалась моя рука в его, и его пальцы на моей спине.

Я ругала себя за такое поведение. Как можно быть такой безрассудной и бросаться от одного увлечения к другому? Я точно не допустила бы это. Не в этот раз! В конце концов, я была умным человеком, я не должна повторять своих ошибок.

Я упрямо перевернулась на другой бок, и мне хотелось, чтобы голова не была так забита, а планы на завтра были такими пустыми. Потому что в этих условиях успешное отвлечение было невозможным.

Когда утром я проснулась, у меня появилось ощущение, что я только что сомкнула глаза. Дождь неустанно бил по окнам, и от моей зимней Страны Чудес не осталось ни малейшей блестящей искорки.

Даже в голове.

Я взяла себя в руки, встала с кровати и собралась к воскресному походу в церковь.

Кроме меня, в это утро об этом никто не думал. Даже моя мать безмятежно дремала, и мне захотелось, чтобы мой отец был сейчас здесь и поднял весь дом, чтобы сопроводить меня.

Я сознательно позволила мистеру Доллсу запрячь лошадей для кареты, завернулась в теплое пальто и взяла мамин шарф, потому как все еще не купила себе новый.

Дождь лил как из ведра, и я попыталась вспомнить, было ли так же вчера, когда мы возвращались домой. Смутно я помнила барабанную дробь по крыше кареты и то, что мама предупредила, чтобы я следила за тканью платья.

Значит, тогда уже тоже шел дождь. В голове все было перепутано, чтобы я смогла правильно упорядочить чувственные впечатления.

Во время службы я пару раз клюнула носом, хотя скамейка была очень неудобной, а проповедь казалась весьма интересной.

Тем не менее привычный распорядок придал мне уверенности, что я все еще я. Ничего не изменилось, все было по-старому. Я была Анимант Крамб, дочерью своего отца, порядочной англиканкой, трудолюбивой помощницей библиотекаря, девочкой с логическим складом ума и закрытым сердцем. И мне было хорошо от того, кем я была.

После церкви я поехала в дом своего дяди. Я была слишком вымотана, чтобы возвращаться в свою маленькую комнату, самой разжигать огонь и потом остаться наедине со своими мыслями.

Мама и тетя Лиллиан, смеясь, сидели в салоне, когда мистер Доллс открыл мне дверь и взял мое пальто. Он был спокойным, внимательным мужчиной, и я тихо поблагодарила его, хотя знала, что это всего лишь часть его работы.

Он слегка кивнул и снова отошел в сторону.

– Ани, сядь с нами! – позвала мама, когда я еще не прошла через двери, и взволнованно поманила меня к себе. – Я просто хотела сказать, что была очень рада видеть, как ты вчера танцевала с обворожительным мистером Бойлем. Это было прелестно, – тут же начала она, а мне захотелось развернуться на каблуках и сбежать от этого разговора. Но в любом случае мне скоро придется поговорить об этом, и поэтому я смирилась со своей судьбой и устроилась рядом с тетей на светлом диване.

– Мама, пожалуйста. – Я попыталась остановить ее, но, к моему сожалению, она, казалось, еще не закончила.

– Вы выглядели просто очаровательно, словно созданы друг для друга, – продолжила восторгаться она, и я вспомнила. Мне доставило удовольствие танцевать с ним. Это было приятно и вдохновенно, но потом все пошло не так. Балкон, признание в любви и мой отказ. Все во мне противилось этому.

– Как будто… – продолжала она с мечтательным видом, но я прервала ее, потому что не могла вынести, что она уже слышала в своей голове свадебные колокола и придумывала украшения для моего платья.

– Я отвергла его, – коротко сказала я, наблюдая, как с лица матери спадает мечтательная улыбка.