Азиатских неандертальцев, а точнее их геномы, исследовала группа Дэвида Райха. Результаты этой работы прямо-таки ошеломительные: команда Райха обнаружила так называемую “линию Х”, или “денисовцев”. В Денисовой пещере, в Сибири, был найден крошечный фрагмент косточки мизинчика, его возраст определили как 40 тысяч лет. Этот обломок косточки невозможно было отнести к какому-то конкретному виду людей, но мтДНК из него (которую по понятным причинам прочитали в первую очередь) показала неожиданную последовательность. Не человеческую, но и не неандертальскую. Мало того, она отличалась от человеческой даже больше, чем неандертальская. А это, между прочим, означает, что она отделилась от предкового ствола более 500 тысяч лет назад. А потом в том же слое был найден крупный коренной зуб, и его мтДНК оказалась примерно такой же. А потом удалось прочитать и реконструировать фрагменты аутосомной ДНК из косточки мизинца, и тогда открылись еще более удивительные вещи. Их сравнили с соответствующими участками последовательности ДНК шимпанзе, неандертальцев и разных групп нынешних людей, и – вот так фокус! – геном денисовцев оказался производным от генома гейдельбергских людей. Но при этом от той их линии, которая генетически была ближе к неандертальцам, чем к современным людям, – что указывает на вероятный обмен генами по всей Центральной Азии, где могли встречаться денисовцы и неандертальцы.

В Индии, в округе Нармада, а также в Китае, в районах Юньсянь, Дали, Цзиньнюшань и Маба, найдены загадочные ископаемые, возраст которых попадает в промежуток 650–100 тысяч лет. Их относят либо к азиатским потомкам гейдельбергских людей, либо к группе, близкой к неандертальцам, так что они вполне могли принадлежать той гипотетической восточной линии. Кроме того, известны и фрагментарные остатки людей из Сюйцзяяо в Северном Китае и из пещеры Чжижэнь в Южном Китае. Их возраст примерно 100 тысяч лет, а в морфологии перемешаны древние и современные признаки. Эти остатки слишком неполны и раздроблены, поэтому их видовая принадлежность не определяется, но они показывают, насколько запутанной была эволюционная история современных людей на территории Китая.

Что же касается денисовцев, тут нужно обратить внимание на одну примечательную особенность: генетически они оказались ближе к одной из ныне живущих народностей – к меланезийцам. И эта особенность требует какого-то внятного объяснения. Тут приходит на память интуитивная идея Джеффри Лонга (она упоминалась выше), что у меланезийцев имеются определенные архаичные гены, которых нет больше ни у кого. Так что наиболее логичное объяснение: денисовцы обжили Юго-Восточную Азию и Сибирь, а когда по этим территориям двигались из Африки протомеланезийцы, они получили за счет смешения примерно 5 % денисовских генов. Эти пять процентов получаются, если к пятистам протомеланезийцам примешать двадцать пять денисовцев. Такое соотношение может обеспечить выявленную у сегодняшнего населения Новой Гвинеи и острова Бугенвиль восьмипроцентную примесь “архаичных” генов. Она включает небольшой неандертальский компонент, его протомеланезийцы приобрели на раннем этапе, вероятно, в Западной Азии, а более внушительный денисовский компонент они получили позже, уже на пути к Меланезии.

На оба “архаичных” компонента стоит обратить пристальное внимание: какими преимуществами (если там вообще есть о чем говорить) наградили чужеродные гены современных меланезийцев? К примеру, это могли быть гены, связанные с устойчивостью к заболеваниям, распространенным в Юго-Восточной Азии. Так, генетик Аби-Рашед с коллегами отстаивали именно эту гипотезу. Они изучали человеческие лейкоцитарные антигены (HLA) и выяснили, что современные популяции Евразии могли получить некоторые варианты HLA от скрещиваний с неандертальцами и денисовцами. Также представляет немалый интерес сравнение неандертальских и денисовских геномов с геномами австралийцев. Эта работа пока еще не проделана, но ясно, что ранняя колонизация и последующая изоляция Австралии позволяет проверить различные гипотезы о гибридизации.

Кому-то может показаться странным, что за всеми этими успешными реконструкциями древних ДНК неандертальцев и денисовцев, мало что фантастическими, так еще и немыслимыми каких-то пятнадцать лет назад, не последовала волна исследований ДНК других архаичных популяций со всего мира. Однако реальное положение дел таково, что в жарких и влажных условиях тропиков и субтропиков ДНК в ископаемых костях сохраняется чрезвычайно плохо. Особенно печалит этот факт, когда речь идет о Homo floresiensis, здесь древняя ДНК могла бы моментально разрешить все споры, кто же это такие – архаичный вид или уродливый вариант современных людей. Поэтому весьма вероятно, что нам никогда не удастся прочитать геномы многих архаичных групп людей, хотя можно все же надеяться на более полные знания о геномах других древних североазиатских популяций и популяций из высокогорий южных областей. Так что наши представления о древнем населении теплых регионов придется строить на косвенных данных, таких как исследования человеческих паразитов, ведь их ДНК тоже дает эволюционную ретроспективу, связанную с человеческой, но не зависимую ни от ДНК сегодняшних людей, ни от ДНК ископаемых людей. Можно изучать не только ДНК, но и другие биохимические маркеры: в “агрессивных” жарких условиях хорошо сохраняются, например, белки костей[15]. Они могут стать для нас еще одним “окошком” в эволюционное прошлое. Но вот ДНК популяций, которые жили в Европе в тех же условиях, что и неандертальцы, то есть ДНК ранних и поздних кроманьонцев расшифровать вполне удается. В ней обнаруживаются их собственные древние маркеры, а сохранность не хуже, чем неандертальская. Правда, существуют неразрешенные сомнения относительно некоторых полученных результатов – возможно, и даже вероятно, что имели место загрязнения современной человеческой ДНК, которые пока трудно отличить от собственно древнего материала.

Вот пример подобного спорного исследования. В 2001 году обнародовали реконструкцию последовательности ДНК из австралийских ископаемых с датировками от 10 до 40 тысяч лет. В десяти из двенадцати образцов из местонахождений Вилландра и Коу прочитались явные человеческие мтДНК, а одно из захоронений, Мунго-3, датированное 40 тысячами лет, содержало остатки с такой ДНК, которую признали отличной и от других ископаемых (неандертальцев), и от ныне живущих, поэтому людей из Мунго-3 определили как внешнюю группу по отношению к линиям современных людей и неандертальцев. На основании этого авторы заявили, что ДНК из Мунго-3 противоречит гипотезе недавнего африканского происхождения, а согласуется, напротив, с концепцией мультирегионализма или с моделью ассимиляции (одним из авторов работы был мультирегионалист Алан Торн).

Критикуя эту работу – а среди критиков были и я, и Алан Купер, и Мэтью Коллинз, – мы отметили, что в образцах объем выделенной древней австралийской ДНК удивительно высок, просто непомерно высок по сравнению с другими подобными образцами, в особенности если учесть, что некоторые были найдены в песчанистых слоях, где кости тысячелетиями подвергались действию жары. Сомнительно смотрелась и другая часть образцов для вытяжек ДНК: их брали из погребальных урн, куда аборигены в соответствии со своими обычаями складывали кремированные и перезахороненные остатки костей. Далее, не были соблюдены стандартные протоколы работы с древней ДНК, так что возможность занесения современных загрязнений совсем не исключалась. Потом опубликованные последовательности перепроверили с использованием расширенных баз данных по геномам нынешних австралийцев и африканцев (это обеспечивает более адекватное сравнение): оказалось, что мтДНК из Мунго-3 никак не является внешней группой относительно ДНК современного человечества. Так что никакой серьезной проблемы для гипотезы недавнего африканского происхождения тут не выходит. В принципе, теперь мы можем переисследовать те образцы и установить степень загрязнения – спасибо быстрому развитию технологий анализа ДНК. Но урок мы хорошо усвоили: в первую очередь нужно надежно отделить древние фрагменты ДНК от современных. Это можно сделать по тем характерным повреждениям, которые имеются в древних фрагментах. Вполне возможно, в результате именно такой работы мы получим последовательности безусловно древней ДНК кроманьонцев и других ранних современных людей.