Петри на тот момент едва мог соображать. Ему было больно. Очень больно. И очень страшно. Ему хотелось закричать. Громко, звонко, как в юности. Хотелось привлечь внимание. Хотелось, чтобы милая девушка Лилия с лицом Татьяны пришла ему на помощь. Спасла его!

Но никто не шел его спасать. А Ирве тащил и тащил его под вой ветра к пирсу. Петри уже слышал запах ледяных соленых волн, в бешенстве бьющих о бетон. Его сердце заходилось от боли и ужаса. Он…

Он не хотел умирать! Не хотел! Не сегодня!

А потом случилось неожиданное. Ирве вдруг ослабил хватку, странно хрюкнул и выпустил из рук его воротник, за который держался. Петри упал лицом в снег. Он слышал какую-то возню, крики, стон, незнакомые ругательства. А затем все стихло. И очнулся он уже здесь.

Его кто-то спас, понял он, прокрутив в памяти от начала до конца события той страшной ночи. Кто-то пришел ему на помощь. И спрятал здесь – в красивом доме. И он понятия не имел, кто бы это мог быть. Не имел понятия, куда подевался Олег Ирве. Знал только, что сам он жив. И эта мысль побуждала его расплакаться. И он даже пару раз позволил себе всхлипнуть. Ему казалось, что негромко, но его неожиданно услышали. Дверь чистой светлой комнаты открылась, на пороге возник силуэт незнакомой светловолосой девушки в форме медицинской сестры.

– С вами все в порядке? – спросила она Петри на его родном языке. – Как вы себя чувствуете? Может быть, вам что-то нужно?

– Ох, ох. – Он улыбнулся. – Как много сразу вопросов. Со мной все хорошо.

Девушка зашла в комнату. Подошла к кровати, на которой он лежал. Потрогала его лоб, кивнула. Потом нащупала его пульс, сверила его с часиками на запястье. Снова кивнула. Петри подумал, что удовлетворенно.

– Сейчас вам принесут еду, – сказала девушка. – Может, вы хотите что-то особенное?

– Да, хочу. – Петри приподнялся на подушках.

– Да, да, слушаю вас. – И она, как официантка в ресторане, достала из кармашка больничного халатика блокнотик и авторучку и приготовилась записывать.

– Я хотел бы увидеть человека, который меня спас.

– О! – Она убрала блокнотик с авторучкой обратно. Произнесла, смешно наморщив носик: – Это чуть позже. А сейчас вам нужно поесть и поспать. Вам нужны силы.

Петри не стал спорить. И почти все съел из принесенного ему этой милой девушкой. А потом проспал почти до вечера. Когда проснулся, за окном было темно. Он вытянул руку, нашарил на прикроватной тумбочке выключатель от настольной лампы. Нажал. Комната осветилась ярким белым светом. На диване Петри обнаружил аккуратно сложенную одежду. Ему предлагалось переодеться.

Он встал, постоял немного, пробуя свои силы. Нашел, что чувствует себя вполне сносно, и пошел в душевую, дверь которой обнаружилась слева от кровати. Мылся долго и тщательно. Потом надел оставленную для него одежду. Оказалось, что это обычная больничная пижама из темной фланели в узкую полоску. К ней прилагались мягкие парусиновые туфли.

Одевшись, Петри пригладил волосы ладонью. Он не обнаружил в душевой расчески! И вышел из комнаты.

Своего спасителя он нашел на первом этаже. Широкоплечий мужчина сидел к нему спиной, лицом к ярко полыхающему камину в большом помещении, которое назвать гостиной у Петри не повернулся бы язык. Это была зала. Величественная, просторная, с огромными, в пол, окнами, темной мебелью, красивыми диванами, обитыми коричневым бархатом. На полу ковры с высоким ворсом. Верхний свет не горел. Залу освещало лишь пламя камина и пара настенных светильников, испускающих такой тусклый свет, что он терялся уже в метре от них.

– Добрый вечер, – произнес Петри почему-то на русском.

Может быть, потому, что слышал в этом доме русскую речь? Или она все же ему приснилась?

Широкоплечий мужчина повернулся к нему, кивнул, не открывая рта. И рукой указал ему на широкий диван справа от него.

Петри послушно прошагал, куда ему указывали. Сел, тяжело привалившись к спинке, оказавшейся очень мягкой и удобной.

– Вы говорите по-русски? – спросил Петри, чтобы нарушить молчание, которое хозяин дома не спешил нарушать. – Просто я предположил… Я слышал русскую речь в этом доме. Вот и подумал.

– Да – коротко обронил мужчина, сидя к нему в профиль и наблюдая за бешеной пляской пламени в камине. Но вдруг спросил: – Вы знаете, кто я?

– Да, – ответил Петри. – Видел вас неоднократно.

– Хорошо. Это избавляет меня от необходимости объяснения, – проговорил мужчина абсолютно равнодушно, даже устало.

– Вы спасли мне жизнь. Я вам очень обязан.

– Не стоит. – Широкие плечи слегка шевельнулись. – Это вышло почти случайно.

– Случайно? – Петри сделалось немного обидно. – То есть своим спасением я обязан случайности?

– Да. Я случайно оказался на берегу. Увидел, как доктор тащит вас по пирсу, и просто не позволил ему вас убить.

– О! Спасибо.

Петри было неуютно рядом с этим немногословным, неподвижным человеком. Он не принимал его благодарности. Не выказывал гостеприимства. Он почти его не замечал.

– Наверное, мне надо собираться домой. Я уже достаточно хорошо себя чувствую. И…

– Завтра, – перебил его хозяин. – Завтра я отвезу вас.

Петри глянул на большие каминные часы. Девять часов вечера. Не так уж и поздно. Снег прекратился. Ехать до его домика на берегу недолго.

– Почему завтра? – спросил он. – Меня же наверняка ищут?

– Да. И я хочу, чтобы вас нашли у меня. – Он повернул к нему голову и глянул как-то странно. – Если сегодня они не придут, завтра я вас отвезу. Идет?

– Идет. – Петри не понимал его игры. – А что с доктором? Где он?

– Вчера валялся на кушетке в клинике. Под дозой. Сегодня не знаю. Не проверял. Может, уже арестован.

И снова повисла тишина, нарушаемая лишь треском поленьев в камине. Петри попытался сосредоточиться, как-то понять этого странного человека, но у него ничего не вышло. Мысли были путаными, сумбурными.

За кем он наблюдал на берегу, когда спас его? За ним или за доктором? Скорее всего, за доктором, раз знает, что он прячется в клинике, обколовшись наркотиками. Почему этот странный человек не вызвал полицию? Почему не заявил?

– Я хочу, чтобы местные хоть немного поработали, – ухмыльнувшись, проговорил хозяин дома, когда Петри задал ему этот вопрос. – Хоть немного поработали мозгами.

– Не понял! – Петри настороженно посматривал на него.

– Этому действу на берегу был свидетель. Если они его нашли, то найдут способ и разговорить его. И придут сюда за вами. Если нет, значит, нет. Помогать им думать я не собираюсь. Каждый должен отрабатывать свой хлеб. Разве нет, шериф?

– Скорее да, чем нет, – кивнул Петри.

Ему, если честно, тоже многое не нравилось в работе нынешних сотрудников полиции. Слишком расслабились.