— Нет, мы будем готовить речь и жеребьёвку.

— Хорошо, мы будем готовить речь и жеребьёвку, — ласково соглашается Элор.

Но всё равно это его согласие… оно какое-то не такое! Это трудно объяснить… Но уверена: с Халэнном он бы говорил другим тоном и соглашался бы искреннее, а не так… как сейчас со мной.

* * *

— …и мы поняли, что начали не с того! — низкий, рокочущий голос Элора разливается по парку, наполняет всё пространство и кажется таким же золотистым, как лучи утреннего солнца. Собравшиеся подданные смотрят на него настороженно, но Элора это ничуть не смущает, он немного театрально повторяет: — Не с того!

Что вызывает массовое переглядывание приглашённых. Они и на меня, сидящую в стороне на золотом троне, косятся настороженно. Но я изображаю из себя благопристойную до крайности драконессу и даже опускаю взгляд на колени.

А голос Элора снова наполняет пространство своим бархатным глубоким рокотом:

— Тысячелетия королевство было человеческим, а драконы для вас были чужаками. Большинство ваших знаний о нас — просто информация, слухи, но не опыт общения с нами, драконами. А как вы знаете, даже самая достоверная информация не заменит личного опыта взаимодействия.

Его слушают. Все собранные перед дворцом чиновники и аристократы слушают. Среди флюидов ненависти и страха промелькивают и отблески согласия, заинтересованности. И голос у Элора хорош, когда он старается.

— Вы считаете нас чудовищами, — произносит он, и я ощущаю бурную эмоциональную реакцию окружающих. Похоже, такое откровенное обозначение ситуации пугает даже лояльных людей. — Но мы не чудовища! Мы не такие, как вы, у нас есть свои традиции и особенности. Но у кого их нет? Откровенно говоря, — Элор разводит руками, — вы тоже кажетесь нам немного странными. И если бы с размером повезло вам, это мы разбегались бы от вас в ужасе.

Стиснув зубы, крепче сжимаю запястье и посылаю импульс: «По тексту говори! По тексту! Тебе продиктовать, если забыл?»

Элор улыбается. Улыбаются и некоторые из подданных.

— Так вот, мы с моей дорогой избранной, — короткий взгляд в мою сторону, — подумали, что эту ситуацию надо менять. А как менять, если мы находимся так далеко друг от друга? И мы нашли прекрасный выход из сложившейся ситуации: нам надо пожить вместе.

Тишина разливается по парку. Подданные переглядываются с ужасом.

— Не переживайте! — отмахивается Элор. — Это не мы к вам приедем лужайки топтать и ковырять, а мы приглашаем некоторых наших подданных пожить вместе с нами во дворце, познакомиться поближе, улучшить взаимодействие.

«Ты не можешь просто читать речь?» — уточняю я через метку.

Не скажу, что вставки Элора портят настрой собравшихся, но это может случиться в любой момент.

Люди и так все напряглись, косятся по сторонам. Каждой порой ощущаю: все надеются спихнуть «честь» близкого знакомства с драконами на соседа. Вон даже отступают слегка.

Элор улыбается шире:

— Да не пугайтесь, мы людьми не питаемся, честное слово! Придворный повар подтвердит.

Элор-р-р!

Я едва сдерживаю рык.

Такую речь прекрасную написала — а он опошляет её шутками! Ещё не хватало добавить, что головы мы не откусываем!

— …И хочу напомнить, что из дворца после аудиенций с нами все всегда возвращались. Настало время положить конец безосновательным страхам и узнать друг друга лучше!

Элор аж лучится наигранной радостью, утренний свет делает его волосы ярче. Но вот эта его радость людей… пугает. Неужели они думают, что он такой довольный от предвкушения их пожевать? Да кому они нужны! Трясутся за свою жизнь так, как будто нам правда может быть интересно совать в рот всякую сырую гадость с побрякушками, волосами, одеждой и сомнительным питанием. О таком во рту даже думать противно, но люди почему-то считают себя настолько вкусными, что каждый дракон спит и видит, как бы отыскать повод ими закусить.

Мои раздражённые мысли прерывает голос Элора:

— К сожалению, все поселиться в наш дворец не могут. Маловат он. Мы решили не испытывать ваше мужество требованием назвать добровольцев, а поручить дело случаю. Подданных, которые вместе с семьями должны будут вселиться во дворец, определит жребий!

Ропот пробегает по толпе вызванных на эту внеплановую встречу. Беспокойство читается на лицах, беспокойство витает в воздухе, наполняет шелест невнятных голосов.

Элор взмахивает рукой. Стоящие за моей спиной слуги приходят в движение. Сначала я слышу их шаги, потом вижу и их: посверкивая пуговицами и нашивками ливрей, они вносят на занятую нами платформу накрытый алой тканью барабан.

Големы справились бы с этим делом быстрее, но мы решили, что задействовать местных слуг будет правильнее. Среди них маги воздуха, воды и огня, но среди помогающих с жеребьёвкой нет ни одного мага земли, чтобы подтасовку результата не заметили.

Элор безмятежно созерцает лёгкое волнение подданных. Кое-кто из наших идейных противников, судя по виду, предпочтёт скорее из королевства сбежать, чем вселиться в наш дворец.

— Счастливцы, которых судьба отправит под наше крыло, — Элор умеет «не замечать» волнения, гнева и нервного поведения собеседников, — будут осенены нашей милостью и заботой всегда.

Подойдя к установленному на сцену барабану, Элор сдёргивает с него покров алой ткани. Золотая конструкция и стеклянные вставки, позволяющие видеть внутренности барабана, весело поблескивают на солнце.

Пока не поздно отказаться, отменить этот план.

Заселение людей в наше жилище не просто странно, оно беспрецедентно: мы, драконы, жуткие собственники, и те, кто проживают на территории нашего дома, тоже невольно воспринимаются немного нашей собственностью. Поэтому Элор не зря говорит о милости и заботе навсегда: эти оказавшиеся под защитой семьи станут нашими людьми, и значит, мы будем ощущать потребность их оберегать. Терпимую, но всё же потребность…

— Это барабан, в котором будут вращаться билеты с названиями родов, а это сами билеты, — Элор вновь театрально взмахивает рукой, и на сцену выходят двое слуг с подносами.

На каждой белеет по стопке белых листов размером с мою ладонь.

— Сейчас мы ещё раз проверим, все ли имена находятся в списке.

По щелчку пальцев Элора первый слуга поднимает верхний листок и демонстрирует нервничающей толпе написанное на бумаге имя. Крутит со всех сторон, показывая, что имя написано одно, и бросает бумагу в «пасть» барабана.

Второй слуга поднимает следующую бумажку, и процедура повторяется.

Пока нам пришлось вернуть защиту от иллюзий: вдруг кто-нибудь из посетителей решит проверить, работают ли иллюзии? И если действуют, честность жеребьёвки сразу окажется под вопросом.

Ветер мягко касается моей щеки. Мне остро не хватает движения прядей на щеках, по ушам, но убранные в высокую причёску пряди теперь не откликаются на потуги ветра их потрепать. Зато огненная грива Элора радостно колышется, и пышный бант его серебряного галстука (в цвет кружев на моём платье) присоединяется к этому игривому подёргиванию.