Грифон ясно дал понять, что не отпустит Карла. Нечего и пытаться. Зачем я ему понадобилась? Он мог меня убить. Просто скинуть с высоты на что-то потверже листьев, и дело с концом. Но вместо этого грифон притащил меня в свое логово. Судя по перьям в листве и запаху, я лежу на его «кровати».

Грифон молчал и не двигался. Неизвестность сводила с ума, и у меня не выдержали нервы. Облизнув губы, я осторожно спросила:

— Прошу прощения, но что вы собираетесь со мной делать? Хочется уже какой-то определенности…

Грифон, фыркнув, мотнул головой и встал на лапы. Я зарылась глубже в листья. Чего разболталась? Лежала бы себе тихо, не отсвечивала. Нормально же было, ну.

Морда чудовища потянулась ко мне. По крайней мере, я решила именно так.

— Мамочки, — прошептала я, закатывая глаза. Где там мой спасительный обморок? Сейчас самое время для него.

Но оказалось, целью грифона была не я. Повернув голову, он правым глазом взглянул прямо на Карла. От чего у бедняги единорога случился приступ нервного ржания.

— Иго-го-го, — выдал Карл и тут же зажал себе рот ладонями.

Но грифон явно имел к нему какое-то дело.

— Ррры, — коротко приказал он Карлу.

Я нисколько не сомневалась, что это был именно приказ. Уж очень тон у чудовища был повелительный. Он вообще выглядел и вел себя, как истинный царь. Такому сложно не подчиниться.

Вот и Карл не стал спорить. Мигом вернул себе нормальный рост. А потом снял с шеи цепочку с аманитом и протянул грифону.

— Он хочет с тобой поговорить, — сообщил мне Карл, прежде чем передать кулон грифону.

Едва аманит покинул Карла, как он превратился в единорога. Зато грифон перестал быть магическим существом. Теперь передо мной стоял человек. Немолодой мужчина, лет под пятьдесят, абсолютно седой и глубоко несчастный. Последнее я поняла по глазам. У него был такой же взгляд, как у Кира. В этом они походили друг на друга.

— Здравствуй, Ясмина, — кивнул мне грифон. — Тебя ведь так зовут?

— Верно. А вас?

— У магических животных нет человеческих имен, — повторил он то, что однажды сказал Карл. — Зови меня просто грифон.

Я пожала плечами. Грифон так грифон.

— С какой стати вы меня украли? — Задала я главный вопрос. — Зачем я вам?

— Мне нужна не ты, а он, — последнее слово грифон выделил голосом и скривился. Сразу стало ясно, как он относится к Киру.

— Думаете, Кир придет за мной? — усомнилась я.

— Конечно, — грифон наклонился и взял меня за запястье. Он развернул мою руку так, чтобы стала видна метка. — Он найдет тебя по ней. Это вопрос времени.

— И что потом? Что вы сделаете?

— Убью тебя у него на глазах, — спокойно ответил Грифон. — Чтобы он жил и мучался, как я без своей любви.

Я выдернула руку из его хватки. Стало дико неприятно, что он меня касается. Я все понимаю, у грифона травма после потери близкого существа… Но убийство еще никого не излечило.

— Он убил мою любимую, — пояснил свою позицию Грифон, наотрез отказываясь называть Кира по имени. — Я убью его. Все по справедливости.

— И будете вы оба жить дальше и страдать, — проворчала я. — Кому от этого станет легче?

— Мне, — честно ответил грифон.

— В этом была суть вашего проклятия? Вы ждали, когда Кир влюбится. По-настоящему. А дождавшись, завершите свою месть. Но только вы ошибаетесь, — горько усмехнулась я. — Кир меня не любит. Он думает, что любит, но это лишь результат Дара единорога. Искусственно вызванное чувство. Понимаете? Может, какая-то симпатия у Кира ко мне есть, может, я ему даже нравлюсь, но это пройдет без воздействия Дара.

Я говорила и невольно всхлипывала. Сама я предпочту, чтобы Кир меня любил по-настоящему. Пусть это даже грозит мне смертью. Вот такая я дура. Влюбленная. А это самый опасный вид глупости.

— Ты ошибаешься, — качнул головой грифон. — Единорог не мог на него повлиять.

Я нахмурилась. Ничего уже не понимаю. Повернулась к Карлу, но с конем особо не поговоришь. Хотя его понурый вид — рог опущен к земле — настораживал. Что еще Карл от меня скрыл?

— Забирай свой аманит, — грифон снял кулон с шеи. — Мне противен человеческий облик.

Он бросил кулон к копытам Карла. Тот вмиг подхватил его рогом и снова стал привычным для меня толстячком. А вот грифон опять был жутким когтистым монстром. Даже не знаю, что хуже, потерять общение с Карлом или иметь под боком чудовище.

Вернув человеческий облик, Карл снова мог говорить, и я накинулась на него с расспросами.

— Что грифон имел в виду? Ты не воздействовал на Кира своим Даром? Почему? Что вообще происходит? — Взмахнула я руками.

Карл потоптался на одном месте, помялся, а потом сознался:

— Я не могу применять магию к другим существам и людям. Менять облик — сколько угодно, а вот влиять на чьи-то чувства и Дары — никак.

— Ты и свой Дар проиграл в карты?

— Не говори ерунды, это невозможно, — отмахнулся Карл. — Как бы я тогда наделил тебя Даром? Просто совет магических существ наложил на меня ограничения. Я не могу пользоваться Даром. Какое-то время…

— Это надолго?

— Не очень.

— На сколько примерно?

— На тысячу лет, не больше.

— За что? — ахнула я.

— За всякое… Ну знаешь, связи с людьми, азартные игры…

Карл говорил, а я судорожно вспоминала — а ведь точно он ничего не сделал сам! Каждый раз Дар применяла именно я. Даже когда напала Тири, Карл остался в стороне. Он помогал советом, объясняя, что тем самым учит меня. Но все, что он делал за это время — лишь менял облик. Ни единожды он не увеличил и не уменьшил чьи-то эмоции или Дары.

Уголки моих губ приподнялись в улыбке. Карл, заметив это, умолк на полуслове.

— Ты чего? — насторожился он. — Умом тронулась?

— Нет, — качнула я головой, улыбаясь все шире.

— Тогда чему ты радуешься? Тебе вообще-то грозит смерть. Скорая. И, вероятно, мучительная.

Карл пытался меня запугать, но я могла думать только об одном — единорог не воздействовал на Кира Даром! И я не воздействовала. А это значит… это значит, что Кир любит меня! По-настоящему! Магия тут вообще не при чем. Если только не считать магией то светлое волшебное чувство, что соединило нас.

— Нет, ты точно ненормальная, — вздохнул Карл, догадавшись, о чем я думаю. — Хотя что взять с влюбленной девушки. Последние мозги превратились в розовую кашу. Бабочки в животе уже летают? Нет? Скоро будут, — ворчал он.

А я откинулась на листву, распахнув руки в стороны, и любовалась небом сквозь прорехи между кроваво-красными листьями.