Он, повернувшись, пошёл вслед за Греем к двери. Ламотт, побелев от гнева, не сдержалась, бросила ему в спину:

— Ах ты, королевский любовник, сколько у неё было таких, как ты? Кардинал, английский герцог, ещё...

Дверь затворилась. И вдруг из соседней комнаты выскочил человек с револьвером в руке.

— Так вы не желаете покупать книги, месье? Лучше было бы всё же их приобрести. Имейте в виду, я не прощаю оскорблений, наносимых моей жене.

Грей, поднеся свисток к губам, резко свистнул. В ту же минуту входная дверь распахнулась и на пороге появились четверо констеблей. Они быстро вбежали на верхнюю лестничную площадку.

— Именем короля арестуйте этого человека за попытку шантажа и убийства. Женщину тоже! Но с ней не торопитесь, она отсюда никуда не уйдёт. В гостиной нет потайной двери!

Ламотт изрыгал страшные проклятия и отборные ругательства. Полицейские надели на него наручники, засунули в рот кляп, а сами ринулись в соседнюю комнату, чтобы схватить и его жену.

Потайной двери нет! Но куда же в таком случае она подевалась? Большая гостиная была пуста. Никого не было ни под столом, ни за плотными шторами. Балкон! Де Ферзен с Греем кинулись к окну. Да вон она! Спрятавшись за маленьким деревцем в каменной вазе, Жанна уцепилась обеими руками за перила, вся позеленев от злости.

— Только посмейте ко мне приблизиться, я тут же прыгну с балкона! Убийцы! Убийцы! — визжала она по-английски.

Что делать? Нужна лестница. Один из полицейских побежал вниз. У дома уже собралась толпа зевак.

Жанна продолжала поливать всех отборными оскорблениями. Перевесившись через перила, она вопила, неистово жестикулировала, была в эту минуту похожа на разъярённую фурию. Вдруг к своему ужасу де Ферзен с Греем увидели, что деревянный балкон зашатался. Старый, весь прогнивший насквозь балкон, на который, по-видимому, уже давно никто не отваживался ступать. Де Ферзен, увидев, что он наклоняется, разбил окно и бросился вперёд. Ламотт отпрянула, всем телом упала на перила, и... балкон рухнул.

Люди внизу в ужасе разбежались. Де Ферзен с Греем кинулись по лестнице на улицу, перепрыгивая через ступеньки.

Но было поздно. Когда они подбежали к месту трагедии, то увидели, что Жанна де Ламотт была мертва.

Когда де Ферзен садился на корабль, чтобы вернуться во Францию, ему казалось, что после краткого пребывания в Лондоне он постарел на много лет. Граф ещё раз осознал, что власть, высокое положение и богатство не могут покончить с жестокостью людей. Постоянно творимое Ламотт зло не умерло вместе с ней. Её арестованный муж не мог дать никаких сведений о том, где хранится отпечатанный тираж книги. Он утверждал, что всегда являлся лишь орудием в руках жены и ему ничего не известно о том, где книги. Обыскали весь Лондон, но всё напрасно. Ферзен встретился с Шериданом. Этот блестящий человек, смелый, остроумный, весёлый, с видом джентльмена со свободными нравами был сильно огорчён ужасным положением королевы. Он помнил очаровательную принцессу де Ламбаль, «такую милую, такую душевную», о чём поведал собеседнику на прекрасном французском языке, которым так гордился.

— Передайте моё величайшее почтение, граф, их высочествам и заверьте их обоих в том, что я окажу всё своё влияние на английское правительство, чтобы замять этот громкий скандал. Вы, конечно, знаете, что это трудно, но мы постараемся. Однако если она отпечатала тираж где-нибудь на континенте, то, боюсь, мы ничего не сможем сделать.

Он картинно пожал плечами. Шеридан любил играть на сцене, и на сей раз в его игре чувствовался тонкий привкус Версаля, так как дело касалось самой королевы.

Де Ферзен уходил от него с тяжкими предчувствиями. Королеву впереди ожидали новые мучения. Как она сумеет с ними справиться? Никаких особых обвинений арестованному Ламотту нельзя было предъявить, кроме оказания сопротивления полиции и угроз. Его вскоре освободили из-под стражи, и авантюрист вернулся к своей обычной жизни. Де Ферзен был уверен, что все нити заговора теперь в его руках. Но какое до всего этого дело здесь, в Англии? Да, он не смог послужить своей королеве.

Граф мчался к Парижу, не обращая внимания на мелькавшие у него перед глазами нищие деревушки, в которых давно поселились нужда и отчаяние.

Когда это всё закончится? Какая новая, могучая власть восторжествует в весёлом Париже после гибели королевы? Какое чудовище вот-вот должно появиться на свет? Какие последствия будут иметь ложь и клевета, если эта книга будет опубликована? Судьба использовала Жанну де Ламотт в качестве своего послушного инструмента и, раздавив её, как гадюку, пошла дальше. Жанна умерла, но другие, такие же страшные фигуры появятся на подмостках, и новые актёры разыграют новые ужасные трагические сцены. Начнётся драма вселенских масштабов, и кто различит в ней лица публики, кто услышит эти чудовищные аплодисменты?

Прискакав в Париж, де Ферзен тут же отправился в салон принцессы. Он, увидав её ждущие ясные глаза, сразу же почувствовал горечь. Первые же его слова лишили её всякой надежды.

— Всё пропало. Эта стерва дрянь, но у меня нет уверенности, что её мемуары не увидят свет.

Тереза, видя, в каком он подавленном состоянии, как устал в пути, молча пододвинула стул поближе. Граф всё рассказал.

Когда он закончил, де Ламбаль тихо сказала:

— Не отчаивайтесь! Нельзя сделать невозможное! Что же вам ещё оставалось?

— Вероятно, нужно было взять её в заложницы. Заставить её замолчать, сделать так, чтобы сама её жизнь стала для нас надёжной гарантией. Но увы, ничего не вышло. Королева ещё ничего не знает? Она ещё надеется?

— Увы, королеве всё известно.

Наступило продолжительное молчание. Потом граф сказал:

— Это — очередной для неё удар. Вам, принцесса, придётся выбирать другого гонца, если потребуется выполнить какое-то особенно важное поручение. Прошу вас покорно, передайте её величеству мои самые искренние сожаления.

— Её величество хочет вас видеть и поблагодарить за всё, что вы сделали для неё. После меня вы пойдёте прямо к ней. Но прежде я хочу кое-что сказать. Она меняется с каждым днём, становится всё сильнее. Теперь королева пытается взять всё на себя, король сейчас просто пешка. Только не нужно её жалеть, — с тревогой в голосе предостерегла принцесса. — Знаете, что она мне сказала? — «Я всегда умела быть надёжным товарищем. Могла бы всё изменить, если бы только раньше понимала. Теперь я всё понимаю».

— Я тоже, — ответил де Ферзен. — Нет, мадам, я не стану унижать королеву своей жалостью. Ни сейчас, ни потом. Я искренне за всё вас благодарю.

Он отправился на встречу с королевой, и сердце его переполнялось гордостью и тихой радостью. Это награда за все мучения! Снова и снова он повторял поговорку своей северной страны: «Тот, кто держит над головой зонтик, не видит радуги».