А что, если, и это больше всего меня беспокоит, он захочет поговорить о французской поп-музыке.

Раздался нетерпеливый стук в дверь. Так темно, что я не могла видеть свою собственную руку. Я встала с постели, взяла атласное стеганое одеяло, накинула его на плечи и, нащупывая края и плоские поверхности ступенек, стала спускаться.

Снова постучали. Я щелкнула выключателем и приоткрыла двери. На пороге стоял почтальон. Я открыла, чувствуя себя смешно в своей накидке. Он протянул мне пакет. Пришлось вынуть руку из-под одеяла, но взять пакет я не могла, так как одновременно мне приходилось держать одеяло, чтобы оно не упало. Я кивнула на землю. Почтальон поставил пакет и воскликнул:

— Сумасшедшая туристка.

Внутри пакета лежал рождественский подарок, завернутый в симпатичную бумагу: серебряные звезды на сиреневом фоне с биркой для подарка с надписью: «Нина, я увидела это и подумала о тебе. Люблю. Бет».

Это была книга под названием «Начало разговора. Начало любви».

На обложке штрихами изображены мужчина и женщина в манере Лихтенстайна. Челюсть мужчины карикатурно квадратная. Ее густые ресницы соблазнительно загнуты. Они стоят рядом, скрестив на груди руки. Он, как всегда, опоздал, испортив в очередной раз ужин. (Или, может, он увидел своего сына в кинорекламе.) На форзаце задней обложки помещена фотография автора: на ней мохеровый свитер кремового цвета и легкая улыбка на лице. Первая глава начиналась с нескольких вопросов:

«Вы повышаете голос, чтобы вас услышали?

Ваш партнер кричит, чтобы привлечь ваше внимание?

Вы скандалите на публике?

Вы затеваете однообразные вечные ссоры из-за пустяков?

Нет, нет, нет, нет.

— Поздравляю! — преувеличенно радостно восклицает Мохеровая Дама.

Вы общаетесь, не прибегая к крику или спору. Однако мы все можем выиграть, работая над нашим умением говорить и слушать. Упражнения из книги помогут вам стать ближе в качестве супружеской пары».

Передо мной возник Кристоф, потиравший озябшее плечо с гусиной кожей. Вокруг его талии в стиле саронго висело одеяло девочек-скаутов. Выше талии торчали ребра.

Я закрыла входную дверь и бросила книгу «Начало разговора. Начало любви» в корзину из ивовых прутьев для макулатуры.

— Возвращайся в постель, — сказал он.

Бен и я проведем сочельник в гостинице «Hotel Beauville», где семья Сильви собиралась устроить праздничный обед. Никаких формальных приглашений не предусматривалось, только обязательство, что мы придем. Сильви в честь этого важного дня украсила шторы тесемкой. Нарядная елка сверкала серебристо-ярким дождиком и стеклянными игрушками. Старый стул был тоже украшен блестящими елочными шишками, связанными золотистым поясом. Сильви задыхалась, суетилась и пританцовывала, поручая дела Надин и Кристофу, но не прося помощи у меня.

— Вы наша гостья, — напомнила она мне. — Вам ничего не надо делать, ничего.

Итак, я уселась на диван и пила предложенные мне фруктовые напитки, смаковала круглые конфеты в промежутках между бисквитами и кексом.

Бен поднимался на диваны, кресла и грыз мягкие игрушки. Он, видимо, предпочитал гостиницу «Hotel Beauville» дому моих родителей. Там нет игрушек, кроме отложенных на Рождество подарков. Я спрятала от него раскраски, полученные за несколько недель. Зачем баловать ребенка? Бен мог без устали все утро стучать по мятой кастрюле деревянной ложкой. В былые времена никто не беспокоился о воспитании детей. К примеру, я с трех до одиннадцати лет проводила все дни, качаясь на калитке. И мои впечатления не пропали даром — я стала журналисткой.

Теперь у меня, как у важного человека, было два дома: в одном колготились люди и грохотала посуда, в другом я спала. Кристоф заходил почти каждый день с подарками в виде продуктов, вина или своего тела. Однажды утром он появился с игрушечным грузовиком, сделанным из красно-желтой жестяной банки из-под масла для жарки. Конечно, в изобретательности Кристоферу не откажешь, но игрушка была небезопасной из-за рваных краев, о которые Бен мог порезать себе руку. Я поблагодарила и поставила машину высоко на книжный шкаф с рождественскими подарками.

От вина все вокруг принимало слегка туманный вид. Я подумала, а не использует ли меня Кристоф для того, чтобы попрактиковаться в сексе, а потом найти подходящую подругу. Другого объяснения его присутствия здесь я не находила. Зачем ему взрослая, усталая, деформированная родами женщина? Кстати, я ведь до сих пор не удосужилась провериться из страха обнаружить какую-нибудь болезнь.

Бен спал на большой кровати, защищенный со всех сторон подушками. Мы незаметно укрылись в маленькой комнатке и грели друг друга под зеленой атласной простыней и пятнистым серым одеялом. Ощущение, что он практиковался, исчезло вместе со всякой способностью мыслить и что-либо понимать. Я просто забывала обо всем на свете, когда погружалась в море его нежности.

Позвонила моя мать и извинилась, что не послала Бену подарок к Рождеству. «Мы что-то положили в багажник машины, хотя ты поймешь, что эта вещь новая, за исключением того, что неисправен гудок». Потом она перешла к детальному разбору диетических требований к продуктам для новогоднего визита:

— Чтобы все было без масла и клейковины, не забывай. Никакой баранины, говядины, и от цыпленка Эшли не в восторге, поэтому я бы предпочла рыбу.

По мнению Эшли, лечение моей матери подошло к решающей точке. Они приблизились к пониманию проблемы блокирования ее мозга.

— С рыбой могут быть трудности. До берега довольно далеко пешком, мама.

Она фыркнула в трубку и произнесла:

— Мы с отцом всегда находим свежие продукты.

— Мама, ты уверена относительно этой поездки? А что, если снег пойдет? Ты можешь застрять здесь на несколько дней, даже недель.

— Какая ты пессимистка, — проворчала она. — Ну и что, если мы застрянем? Это отличное место, ты сама говоришь. Чем ты занимаешься целый день?

Каждое утро Кристоф просыпается раньше меня. Я чувствую его теплую руку на моем животе, на груди или бедре. Мы — словно мыши, мягкий комок тел, и над нами маячит только покатый потолок.

Бен после обеда спит. Сон для ребенка крайне важен. «В девять месяцев ваш ребенок в течение дня, возможно, будет спать два часа или более. Воспользуйтесь этим временем. Для вас это тоже возможность поспать, чтобы чувствовать себя хорошо отдохнувшей, когда ваш ребенок проснется».

Мы идем на новые хитрости. Плотный обед, с большим содержанием углеводов, плюс полная бутылка теплого молока заставляют Бена спать до четырех часов. А мы прокрадываемся в маленькую комнату, где я снимаю часы и закрываю их в комод, не думая о том, что меня ждет ад.

Сочельник. Стол Сильви прогибался под грудой перламутровых свечей, дымящихся блюд и возвышающихся в центре сухих цветов, стоящих в пористой серебристой подставке. На Сильви шелковое черное платье, украшенное штампованными медными листьями. Надин в привычном скомканном свитере.